Преп. Сергий / К началу

[Закон Христов] [Церковь] [Россия] [Финляндия] [Голубинский] [ Афанасьев] [Академия] [Библиотека]

Карта сайта

Папа Иоанн-Павел I с митр. Никодимом и кардиналом Виллебрандсом, 5 сентября 1978 г.


«Я никогда не слышал столь добрых слов…»


Источник: франкоязычный форум http://fr.groups.yahoo.com/group/orthodoxierusseoccident/message/1403
Интервью о. Мигеля Арранца со Стефанией Фаласка.
Перевод с французского свящ. Ф. Парфенова.

Вот уже 28 лет назад, утром 5 сентября, внезапно скончался на руках папы Иоанна-Павла Первого митрополит Русской Православной Церкви из Санкт-Петербурга Никодим. Ему было только 49 лет. С ним умерла одна из наиболее примечательных личностей Православия, но в особенности одна из значительнейших фигур в истории экуменизма. Его экуменическая восприимчивость привела к установлению контактов с Католической церковью и к переступлению при принятии ряда попыток порога Ватикана для встречи с Сувереном-Понтификом, в этот послепримирительный период 60-х – 70-х годов, когда пути политические и экуменические часто пересекались. Испанский иезуит Мигель Арранц, тогда вице-ректор Руссикума, сопровождал митрополита Никодима в тех встречах и был переводчиком с русского для папы. Митр. Никодим не замедлил попросить его приехать в Россию и дать курс теологии в Духовной Академии Санкт-Петербурга. В этих воспоминаниях ветерана экуменизма, ныне на покое, тот период сегодня кажется о. Арранцу как несдержанное обещание: «Без заявлений, роль преемника Петра была признана тогда фактически епископами Востока. Их поездки в Рим были настоящими визитами ad lumina Petri. Их правительства оказывали на них давление, а они приезжали увидеть Папу с доверием сынов, сынов Церкви-сестры. Связь преемника Петра с христианами этих земель, может быть, могла бы найти свой путь к укреплению. Может быть, это была лишь иллюзия, но возвращение к единству в некоторые моменты казалось столь легким…»


В персональной галерее потерянных возможностей, предзнаменований, возможного и несбывшегося Арранц упоминает также о том, что говорил Никодим Иоанну-Павлу I и что он сам переводил для Папы в то драматическое утро 5 сентября 1978 г. Иоанн-Павел I сам публично намекнул на эту беседу. «Два дня назад, - сказал Папа, - на моих руках умер митрополит Никодим из Санкт-Петербурга. Я как раз отвечал на те слова, которые мне были им обращены. Я уверяю вас, что в своей жизни я никогда не слышал столь добрых слов для Церкви, как те, которые он произнес тогда. Я не могу их повторить, это останется тайной». Тайной, которую переводчик Арранц знает. Погрузимся вместе с ним в первый раз в хронику тех дней и того трагического утра.

- Отец Арранц, Вы имели возможность встретить митрополита Никодима тотчас после смерти Павла VI?
МИГЕЛЬ АРРАНЦ: Да. Никодим прибыл в Рим на похороны Павла VI. И после состоявшейся заупокойной службы в базилике святого Петра, в которой приняли участие многочисленные представители иерархии Католической церкви, я ему сказал, что генеральный препозит Иезуитов, отец Арруп, ему окажет гостепиимство в Вилле Кавалетти, куда он лично им приглашен. Таким образом, Никодим оставался весь август до выборов нового Папы в Вилле Кавалетти.
- То есть, митрополит присутствовал в момент избрания нового Папы?
МИГЕЛЬ АРРАНЦ: Нет. Он не присутствовал. Он прибыл в Рим на следующий день, 27 августа, и я его сопроводил на первую речь нового Папы по поставлении.
- Что Вы вспоминаете об этом дне?
АРРАНЦ: Я вспоминаю маленький эпизод. В то время, как мы направлялись к площади Святого Петра по via de la Conciliazione, мы видели машины членов Конклава, остававшихся в Ватикане всю ночь. В один момент одна из машин остановилась перед нами. Это был автомобиль кардинала Виллебрандса, в то время президента Секретариата по христианскому единству. Виллебрандс вышел из машины и, обращаясь к митрополиту Никодиму, воскликнул: «Это вмешательство Святого Духа! Это чудо Святого Духа!» Представляете себе… Человек рациональный, холодный, как лед, каким был Виллебрандс, выходит из машины, восклицая подобное! Никодим оставался недвижимым… Он посмотрел на меня с вопросительным видом, как бы говоря: «Ну!?» Мы снова отправились и, прибыв на площадь св. Петра, мы продвинулись почти под самый балкон. Когда Иоанн-Павел I показался в окне, я начал переводить Никодиму все, что говорил Папа.
- Какие были первые комментарии митрополита?
АРРАНЦ: Когда Папа сказал: «Вчера утром я шел голосовать… Никогда не мог бы себе представить…», я увидел, что Никодим был удивлен, очень удивлен таким языком, совершенно необычным для Папы. У меня были некоторые трудности в переводе, в озвучивании тех выражений на русском, и Никодим, очень внимательный, не переставал повторять и спрашивать: «Как, как?» Он хотел отправиться в следующие два дня в Турин поклониться Святой Плащанице. По возвращении он попросил меня сопроводить его к Казароли.
- Почему он хотел встретить его?
АРРАНЦ: Попросить аудиенции с новым Папой. Августино Казароли в то время был главой Комиссии по России.
- Аудиенция для делегаций восточных Церквей уже была предусмотрена 5 сентября…
АРРАНЦ: Да. Но по протоколу дело касалось визита почести, который каждая делегация должна была отдать новому Папе после его интронизации. Никакой частной беседы не предусматривалось для этого случая. Но митрополит Никодим хотел говорить с Папой лично. Он просил встречи вне протокола, пользуясь встречей с делегациями. И он сильно настаивал у Казароли, чтобы эта возможность ему была дана.
- Дал ли он основания для своей просьбы?
АРРАНЦ: Он настоял у Казароли на срочности своей просьбы.
- И аудиенция ему была немедленно устроена?
АРРАНЦ: Она ему была подтверждена на следующий день после интронизации Иоанна-Павла I 4 сентября, в понедельник.
- Итак, 4 сентября Никодим переместился в Коллегию Руссикума, где он провел ночь, поскольку он должен был на следующий день идти к Папе…
АРРАНЦ: Точно. Я вспоминаю, что днем он собирался встретиться с кардиналом Слипым. Затем, сознавая, что его ожидал следующий день, исключительный по важности, он рано уединился в своей комнате.
- Вы его встретили снова в день аудиенции…
АРРАНЦ: Отправление на аудиенцию с Понтификом из Руссикума было предусмотрено в 8-20 утра. Но когда рано утром я прибыл в Коллегию, я нашел Никодима взволнованным. Он мне сказал, что он не спал ночь. Он испытывал внутри удушающий жар… Он задыхался. В 7 утра его секретарь, архимандрит Лев, измерил давление. Поскольку у него были проблемы с сердцем, он принял нитроглицерин, понижающий давление. К тому же, ночью у него украли машину, которая ему была предоставлена для поездки в Ватикан. Этот случай его сильно взволновал. Я пытался его успокоить немного. Выходя из Руссикума, он сказал: «Отец Мигель! Когда день начинается плохо, он хорошо кончается». Фактически, в 11 часов, его не стало.
- Из Руссикума вы отправились прямо в Ватикан?
АРРАНЦ: Нет, не сразу. Из Руссикума мы отправились в дом для духовенства, где было предусмотрено собрание делегаций церквей, которые должны были отдать визит Понтифику. Никодим с трудом вышел из машины. Когда о. иезуит Иоанн Лонг спросил, нужна ли ему помощь, тот просто попросил, чтобы не шли слишком быстро. Таким образом, был снова момент смущения и беспокойства. В 9 часов отец Лонг сообщил всем делегациям номера машин, присвоенные каждой для визитов в порядке очереди к Папе. Никодим, архимандрит Лев и я направились вместе к автомобилю, закрепленному за нами. Был ливень, образовался некоторый беспорядок, в результате которого все мы трое оказались в разных автомобилях. Никодим был в машине, предназначенной для болгарской делегации. Зная, что ему дано преимущество встетиться с Папой первым, вообразите его беспокойство… Нашел бы он нас после этого вовремя?
- Удалось ли вам найти друг друга позднее?
АРРАНЦ: Да, к счастью. Момент встречи еще не настал, и нас сопроводили в зал ожидания. Я вспоминаю, что я говорил Никодиму что-то по поводу комнаты, в которой мы находились, и картин, ее украшавших, но явно он отсутствовал духом, занятый другим. Затем вошел архиепископ Мартин, префект дома Понтифика, для сопровождения нас в Библиотечный зал, где должна была состояться аудиенция. Прежде,чем войти, Никодим мне вручил свой флакон с нитроглицерином, сказав: «Держите его открытым, это может понадобиться».
- Кто присутствовал на встрече?
АРРАНЦ: Кардинал Виллебрандс и я.
- Расскажите, как она проходила.
АРРАНЦ: Едва войдя, Иоанн-Павел I направился к митрополиту, улыбаясь. Он его поприветствовал с большой теплотой. Никодим обратился к главе Римско-Католической церкви с сердечными приветствиями от Патриарха Московского Пимена, Священного Синода и всей Русской Православной Церкви, пожелав новому Папе многих лет понтификата. Он выразил большую надежду, что братские отношения между двумя церквями, которые столь хорошо начались во время понтификата Папы Иоанна XXIII и продолжились при Павле VI, смогут продолжаться и придти к еще более глубокому взаимопониманию благодаря общим усилиям двух церквей в деле мира. Папа поблагодарил митрополита за его приветствия и пожелания и попросил его передать с его стороны Патриарху Пимену пожелания плодотворного труда для блага Русской Церкви. Он сказал, что всегда с большим интересом следил за экуменической деятельностью Патриарха, и также выразил желание, что этот его труд будет продолжен. После этого диалога они сели для доверительной беседы.
- Эта частная беседа продолжалась долго?
АРРАНЦ: примерно четверть часа.
- Что сказал митрополит Никодим Иоанну-Павлу I?
АРРАНЦ: Я не могу это сказать, это тайна. Но его слова шли от чувства полного доверия, как у сына, пришедшего к своему отцу.
- Как же, как Вы его видели в отношении к Павлу VI?
АРРАНЦ: Да. Я также помню, что он говорил с Папой тихо; в некоторые мгновения он еще понижал голос, как бы для предохранения от постороннего нескромного слуха. Он хотел, чтобы никто не мог услышать.
- И затем что произошло?
АРРАНЦ: Как только беседа закончилась, архимандит Лев был приглашен войти. Никодим его представил Папе, говоря, что Лев учился в Риме, в Григорианском институте, и что он говорит по-итальянски. И тогда Папа стоя начал говорить с архимандритом. Никодим также стоял в стороне от него. В момент, когда беседа с о. Львом подошла к концу, Никодим, ничего не говоря, сел и, присаживаясь, наклонился вперед, как бы для выражения почтения, великого почтения… до такой степени, что, в один миг я был удивлен; зная, как он чтил протокол, я подумал о жесте вежливости… Он опустился к ногам Папы. Мы пытались его поднять. Папа сам склонился над ним, стараясь его поддержать. В этот миг изрядного смущения Иоанн-Павел I не отдал себе сразу отчет в том, что произошло. Я ему сказал, что митр. Никодим болен сердцем, тогда как архимандрит, выбежавший, чтобы взять маленький чемоданчик с медикаментами, сделал ему инъекцию сердечного стимулятора, но безрезультатно. Глаза митрополита оставались немного приоткрытыми. Я пробормотал тогда Святому Отцу: «Прочтите ему отпустительную молитву». Папа склонился на колени и прочел разрешительную политву по-латыни. Врач вошел немного позже, и ему ничего не оставалось, как дать заключение о смерти митр. Никодима.
- Что говорил, что делал Иоанн-Павел I после этого драматического момента?
АРРАНЦ: Он был в замешательстве… «Боже Мой, Боже Мой, надо, чтобы и это со мной приключилось!», повторял он и временами казался совершенно потерянным, таким потерянным, что в тот миг, когда вошел врач, а Никодим был распростерт на полу, он принялся собирать гранулы нитроглицерина, во время всей этой сутолоки упавшие на пол. Он мне их вложил в ладонь… Я ему сказал: «Ваше Святейшество, они уже ни к чему не нужны отныне…»
- Вы видели Папу позднее?
Папа вышел из библиотеки для приема других делегаций, которые его ожидали. Но после того, как тело митр. Никодима перенесли в другую комнату, я был снова вызван для перевода приветствия болгарской делегации. Так я оказался снова возле Папы. Болгарский епископ должен был бы тотчас выразить почести, но старому православному иерарху и Папе не удалось поговорить. Тогда я принялся читать текст речи, которую я должен был переводить на итальянский. И я продолжал читать, тогда как они молча плакали, оба. Не говоря ни слова.
- Останки митрополита были перенесены в приходскую церковь Ватикана св. Анны, которая была временно предоставлена в распоряжение Русской Православной Церкви…
АРРАНЦ: Да. Я помню, что была огромная толпа, теснившаяся у входа. Никодим был очень популярен среди римо-католиков.
- Была ли у Вас возможность встретить снова Иоанна-Павла I в последуюшие дни?
АРРАНЦ: Два дня спустя, 7 сентября, когда я сопровождал на встречу с Понтификом русскую делегацию, прибывшую в Рим для увоза на родину тела митрополита. Русская делегация была принята в той же комнате, где два дня ранее умер Никодим. Перед аудиенцией я обменялся несколькими словами с Монсеньором Мажэ. Он мне сказал, что уже две ночи, как Святейший Отец не спит и что он был до крайности потрясен этой смертью. Папа рассказал членам делегации о последних минутах жизни митр. Никодима, и он также сделал намек на то, что было между ними сказано. В один момент митрополит Ювеналий, наклонясь, обнаружил на ковре крышку от флакона с нитроглицерином, которую я, должно быть, уронил в те минуты… Это произвело впечатление на всех присутствовавших. Митрополит Ювеналий объявил после аудиенции по Радио Ватикана: «Сейчас мы выходим после встречи с Папой Иоанном-Павлом Первым. Мы выразили наши теплые сердечные чувства новому Папе Римско-Католической Церкви… В частности, мы выразили Его Святейшеству нашу благодарность за всю ту любовь, проявленную с Его стороны и от всей Католической Церкви к митрополиту Никодиму».
- Тотчас же после этой кончины начали распространяться подозрения. Среди русских некоторые утверждали, что митр. Никодим не умер, но что он предпочел исчезнуть в Ватикане, дабы скрыть свое обращение в Католическую веру. Позже некоторые выдвинули гипотезу, что митрополит по ошибке выпил отравленное кофе, предназначавшееся для Иоанна-Павла I… Вы были в курсе этих слухов?
АРРАНЦ: Слухов подобного рода распространяли множество.
- Согласно еще некоторым, православный епископ сказал бы при встрече то, что он не должен быть говорить новому Папе, и один прелат из Курии настаивал на том, что из Виллы Абамелек, резиденции русского посольства, окна которого можно видеть из квартиры Потнифика, агенты КГБ поразили митрополита на расстоянии.
АРРАНЦ: Что это еще за история с Виллой Абамелек? Все это чистые фантазии. Здоровье митр. Никодима было серьезно подорвано в течение долгого времени.
- Однако известно, что Никодим никогда не хотел ложиться в больницу на лечение, что он решился на это перед поездкой в Рим, в Чехословакии, и после проведенного курса лечения его состояние ухудшилось…
АРРАНЦ: У него уже было перед этим пять инфарктов. В тот день с ним случился шестой, от которого он и умер.
- Столько лет спустя, какие впечатления у Вас сохранились от этой встречи? Могла ли она действительно открыть путь для полного общения?
АРРАНЦ: Никодим не прибыл в Рим, чтобы давать советы Папе. У него было острое чувство места каждого в Церкви. Митрополит говорил о Церкви во всей ее совокупности, с живейшим интересом… От этого нового видения Иоанн-Павел Первый не укрывался. Более того, он сделал жест, показывавший, что он не боялся, и в то же время это был жест открытости и простоты… Он признал, что не-католик мог его чему-то научить, и он подтвердил даже публично, с разоружающей внезапностью, когда сказал: «Я вас уверяю, что я никогда ничего не слышал более хорошего в моей жизни…»
- Он произнес эти слова на встрече, предназначенной для римского духовенства 7 сентября…
АРРАНЦ: Да. И он повторял, что он был действительно потрясен: «Православный, - говорил он, - но как он любил Церковь! И я думаю, что он глубоко страдал за Церковь, делая так много для единства».
- Что Вас больше всего поразило в этих словах?
АРРАНЦ: Меня поразило, что он повторил два раз слово «православный»... И тон, которым он это повторил… Это было благодатное озарение, которое миновало. Которое Церковь потеряла. Rambler's Top100