[Закон Христов] [Церковь] [Россия] [Финляндия] [Голубинский] [ Афанасьев] [Академия] [Библиотека]
«Я никогда не слышал столь добрых слов…»
Источник: франкоязычный форум
http://fr.groups.yahoo.com/group/orthodoxierusseoccident/message/1403
Интервью о. Мигеля Арранца со Стефанией Фаласка.
Перевод с французского свящ. Ф. Парфенова.
Вот уже 28 лет назад, утром 5 сентября, внезапно
скончался на руках папы Иоанна-Павла Первого митрополит Русской Православной
Церкви из Санкт-Петербурга Никодим. Ему было только 49 лет. С ним умерла одна
из наиболее примечательных личностей Православия, но в особенности одна из
значительнейших фигур в истории экуменизма. Его экуменическая восприимчивость
привела к установлению контактов с Католической церковью и к переступлению при
принятии ряда попыток порога Ватикана для встречи с Сувереном-Понтификом, в
этот послепримирительный период 60-х – 70-х годов, когда пути политические и
экуменические часто пересекались. Испанский иезуит Мигель Арранц, тогда
вице-ректор Руссикума, сопровождал митрополита Никодима в тех встречах и был
переводчиком с русского для папы. Митр. Никодим не замедлил попросить его
приехать в Россию и дать курс теологии в Духовной Академии Санкт-Петербурга. В
этих воспоминаниях ветерана экуменизма, ныне на покое, тот период сегодня
кажется о. Арранцу как несдержанное обещание: «Без заявлений, роль преемника
Петра была признана тогда фактически епископами Востока. Их поездки в Рим были
настоящими визитами ad lumina Petri. Их правительства оказывали на них давление,
а они приезжали увидеть Папу с доверием сынов, сынов Церкви-сестры. Связь
преемника Петра с христианами этих земель, может быть, могла бы найти свой путь
к укреплению. Может быть, это была лишь иллюзия, но возвращение к единству в
некоторые моменты казалось столь легким…»
В персональной
галерее потерянных возможностей, предзнаменований, возможного и несбывшегося
Арранц упоминает также о том, что говорил Никодим Иоанну-Павлу I и что он сам
переводил для Папы в то драматическое утро 5 сентября 1978 г. Иоанн-Павел I сам
публично намекнул на эту беседу. «Два дня назад, - сказал Папа, - на моих руках
умер митрополит Никодим из Санкт-Петербурга. Я как раз отвечал на те слова,
которые мне были им обращены. Я уверяю вас, что в своей жизни я никогда не
слышал столь добрых слов для Церкви, как те, которые он произнес тогда. Я не
могу их повторить, это останется тайной». Тайной, которую переводчик Арранц
знает. Погрузимся вместе с ним в первый раз в хронику тех дней и того
трагического утра.
- Отец Арранц,
Вы имели возможность встретить митрополита Никодима тотчас после смерти Павла
VI?
МИГЕЛЬ АРРАНЦ: Да.
Никодим прибыл в Рим на похороны Павла VI. И после состоявшейся заупокойной
службы в базилике святого Петра, в которой приняли участие многочисленные
представители иерархии Католической церкви, я ему сказал, что генеральный
препозит Иезуитов, отец Арруп, ему окажет гостепиимство в Вилле Кавалетти, куда
он лично им приглашен. Таким образом, Никодим оставался весь август до выборов
нового Папы в Вилле Кавалетти.
- То есть,
митрополит присутствовал в момент избрания нового Папы?
МИГЕЛЬ АРРАНЦ: Нет.
Он не присутствовал. Он прибыл в Рим на следующий день, 27 августа, и я его
сопроводил на первую речь нового Папы по поставлении.
- Что Вы
вспоминаете об этом дне?
АРРАНЦ: Я вспоминаю
маленький эпизод. В то время, как мы направлялись к площади Святого Петра по
via de la Conciliazione, мы видели машины членов Конклава, остававшихся в
Ватикане всю ночь. В один момент одна из машин остановилась перед нами. Это был
автомобиль кардинала Виллебрандса, в то время президента Секретариата по
христианскому единству. Виллебрандс вышел из машины и, обращаясь к митрополиту
Никодиму, воскликнул: «Это вмешательство Святого Духа! Это чудо Святого Духа!»
Представляете себе… Человек рациональный, холодный, как лед, каким был
Виллебрандс, выходит из машины, восклицая подобное! Никодим оставался
недвижимым… Он посмотрел на меня с вопросительным видом, как бы говоря: «Ну!?»
Мы снова отправились и, прибыв на площадь св. Петра, мы продвинулись почти под
самый балкон. Когда Иоанн-Павел I показался в окне, я начал переводить Никодиму
все, что говорил Папа.
- Какие были
первые комментарии митрополита?
АРРАНЦ: Когда Папа
сказал: «Вчера утром я шел голосовать… Никогда не мог бы себе представить…», я
увидел, что Никодим был удивлен, очень удивлен таким языком, совершенно
необычным для Папы. У меня были некоторые трудности в переводе, в озвучивании
тех выражений на русском, и Никодим, очень внимательный, не переставал
повторять и спрашивать: «Как, как?» Он хотел отправиться в следующие два дня в
Турин поклониться Святой Плащанице. По возвращении он попросил меня сопроводить
его к Казароли.
- Почему он
хотел встретить его?
АРРАНЦ: Попросить
аудиенции с новым Папой. Августино Казароли в то время был главой Комиссии по
России.
- Аудиенция для
делегаций восточных Церквей уже была предусмотрена 5 сентября…
АРРАНЦ: Да. Но по
протоколу дело касалось визита почести, который каждая делегация должна была
отдать новому Папе после его интронизации. Никакой частной беседы не
предусматривалось для этого случая. Но митрополит Никодим хотел говорить с
Папой лично. Он просил встречи вне протокола, пользуясь встречей с делегациями.
И он сильно настаивал у Казароли, чтобы эта возможность ему была дана.
- Дал ли он
основания для своей просьбы?
АРРАНЦ: Он настоял
у Казароли на срочности своей просьбы.
- И аудиенция
ему была немедленно устроена?
АРРАНЦ: Она ему
была подтверждена на следующий день после интронизации Иоанна-Павла I 4
сентября, в понедельник.
- Итак, 4
сентября Никодим переместился в Коллегию Руссикума, где он провел ночь,
поскольку он должен был на следующий день идти к Папе…
АРРАНЦ: Точно. Я
вспоминаю, что днем он собирался встретиться с кардиналом Слипым. Затем,
сознавая, что его ожидал следующий день, исключительный по важности, он рано
уединился в своей комнате.
- Вы его
встретили снова в день аудиенции…
АРРАНЦ: Отправление
на аудиенцию с Понтификом из Руссикума было предусмотрено в 8-20 утра. Но когда
рано утром я прибыл в Коллегию, я нашел Никодима взволнованным. Он мне сказал,
что он не спал ночь. Он испытывал внутри удушающий жар… Он задыхался. В 7 утра
его секретарь, архимандрит Лев, измерил давление. Поскольку у него были
проблемы с сердцем, он принял нитроглицерин, понижающий давление. К тому же,
ночью у него украли машину, которая ему была предоставлена для поездки в
Ватикан. Этот случай его сильно взволновал. Я пытался его успокоить немного.
Выходя из Руссикума, он сказал: «Отец Мигель! Когда день начинается плохо, он
хорошо кончается». Фактически, в 11 часов, его не стало.
- Из Руссикума
вы отправились прямо в Ватикан?
АРРАНЦ: Нет, не
сразу. Из Руссикума мы отправились в дом для духовенства, где было
предусмотрено собрание делегаций церквей, которые должны были отдать визит
Понтифику. Никодим с трудом вышел из машины. Когда о. иезуит Иоанн Лонг
спросил, нужна ли ему помощь, тот просто попросил, чтобы не шли слишком быстро.
Таким образом, был снова момент смущения и беспокойства. В 9 часов отец Лонг
сообщил всем делегациям номера машин, присвоенные каждой для визитов в порядке
очереди к Папе. Никодим, архимандрит Лев и я направились вместе к автомобилю,
закрепленному за нами. Был ливень, образовался некоторый беспорядок, в
результате которого все мы трое оказались в разных автомобилях. Никодим был в
машине, предназначенной для болгарской делегации. Зная, что ему дано
преимущество встетиться с Папой первым, вообразите его беспокойство… Нашел бы
он нас после этого вовремя?
- Удалось ли вам
найти друг друга позднее?
АРРАНЦ: Да, к
счастью. Момент встречи еще не настал, и нас сопроводили в зал ожидания. Я
вспоминаю, что я говорил Никодиму что-то по поводу комнаты, в которой мы
находились, и картин, ее украшавших, но явно он отсутствовал духом, занятый
другим. Затем вошел архиепископ Мартин, префект дома Понтифика, для
сопровождения нас в Библиотечный зал, где должна была состояться аудиенция.
Прежде,чем войти, Никодим мне вручил свой флакон с нитроглицерином, сказав:
«Держите его открытым, это может понадобиться».
- Кто
присутствовал на встрече?
АРРАНЦ: Кардинал
Виллебрандс и я.
- Расскажите,
как она проходила.
АРРАНЦ: Едва войдя,
Иоанн-Павел I направился к митрополиту, улыбаясь. Он его поприветствовал с
большой теплотой. Никодим обратился к главе Римско-Католической церкви с сердечными
приветствиями от Патриарха Московского Пимена, Священного Синода и всей Русской
Православной Церкви, пожелав новому Папе многих лет понтификата. Он выразил
большую надежду, что братские отношения между двумя церквями, которые столь
хорошо начались во время понтификата Папы Иоанна XXIII и продолжились при Павле
VI, смогут продолжаться и придти к еще более глубокому взаимопониманию
благодаря общим усилиям двух церквей в деле мира. Папа поблагодарил митрополита
за его приветствия и пожелания и попросил его передать с его стороны Патриарху
Пимену пожелания плодотворного труда для блага Русской Церкви. Он сказал, что
всегда с большим интересом следил за экуменической деятельностью Патриарха, и
также выразил желание, что этот его труд будет продолжен. После этого диалога
они сели для доверительной беседы.
- Эта частная
беседа продолжалась долго?
АРРАНЦ: примерно
четверть часа.
- Что сказал
митрополит Никодим Иоанну-Павлу I?
АРРАНЦ: Я не могу
это сказать, это тайна. Но его слова шли от чувства полного доверия, как у
сына, пришедшего к своему отцу.
- Как же, как Вы
его видели в отношении к Павлу VI?
АРРАНЦ: Да. Я также
помню, что он говорил с Папой тихо; в некоторые мгновения он еще понижал голос,
как бы для предохранения от постороннего нескромного слуха. Он хотел, чтобы
никто не мог услышать.
- И затем что
произошло?
АРРАНЦ: Как только
беседа закончилась, архимандит Лев был приглашен войти. Никодим его представил
Папе, говоря, что Лев учился в Риме, в Григорианском институте, и что он
говорит по-итальянски. И тогда Папа стоя начал говорить с архимандритом.
Никодим также стоял в стороне от него. В момент, когда беседа с о. Львом
подошла к концу, Никодим, ничего не говоря, сел и, присаживаясь, наклонился
вперед, как бы для выражения почтения, великого почтения… до такой степени,
что, в один миг я был удивлен; зная, как он чтил протокол, я подумал о жесте
вежливости… Он опустился к ногам Папы. Мы пытались его поднять. Папа сам
склонился над ним, стараясь его поддержать. В этот миг изрядного смущения
Иоанн-Павел I не отдал себе сразу отчет в том, что произошло. Я ему сказал, что
митр. Никодим болен сердцем, тогда как архимандрит, выбежавший, чтобы взять
маленький чемоданчик с медикаментами, сделал ему инъекцию сердечного
стимулятора, но безрезультатно. Глаза митрополита оставались немного
приоткрытыми. Я пробормотал тогда Святому Отцу: «Прочтите ему отпустительную
молитву». Папа склонился на колени и прочел разрешительную политву по-латыни.
Врач вошел немного позже, и ему ничего не оставалось, как дать заключение о
смерти митр. Никодима.
- Что говорил,
что делал Иоанн-Павел I после этого драматического момента?
АРРАНЦ: Он был в
замешательстве… «Боже Мой, Боже Мой, надо, чтобы и это со мной приключилось!»,
повторял он и временами казался совершенно потерянным, таким потерянным, что в
тот миг, когда вошел врач, а Никодим был распростерт на полу, он принялся
собирать гранулы нитроглицерина, во время всей этой сутолоки упавшие на пол. Он
мне их вложил в ладонь… Я ему сказал: «Ваше Святейшество, они уже ни к чему не
нужны отныне…»
- Вы видели Папу
позднее?
Папа вышел из
библиотеки для приема других делегаций, которые его ожидали. Но после того, как
тело митр. Никодима перенесли в другую комнату, я был снова вызван для перевода
приветствия болгарской делегации. Так я оказался снова возле Папы. Болгарский
епископ должен был бы тотчас выразить почести, но старому православному иерарху
и Папе не удалось поговорить. Тогда я принялся читать текст речи, которую я
должен был переводить на итальянский. И я продолжал читать, тогда как они молча
плакали, оба. Не говоря ни слова.
- Останки
митрополита были перенесены в приходскую церковь Ватикана св. Анны, которая
была временно предоставлена в распоряжение Русской Православной Церкви…
АРРАНЦ: Да. Я
помню, что была огромная толпа, теснившаяся у входа. Никодим был очень
популярен среди римо-католиков.
- Была ли у Вас
возможность встретить снова Иоанна-Павла I в последуюшие дни?
АРРАНЦ: Два дня
спустя, 7 сентября, когда я сопровождал на встречу с Понтификом русскую
делегацию, прибывшую в Рим для увоза на родину тела митрополита. Русская
делегация была принята в той же комнате, где два дня ранее умер Никодим. Перед
аудиенцией я обменялся несколькими словами с Монсеньором Мажэ. Он мне сказал,
что уже две ночи, как Святейший Отец не спит и что он был до крайности потрясен
этой смертью. Папа рассказал членам делегации о последних минутах жизни митр.
Никодима, и он также сделал намек на то, что было между ними сказано. В один
момент митрополит Ювеналий, наклонясь, обнаружил на ковре крышку от флакона с
нитроглицерином, которую я, должно быть, уронил в те минуты… Это произвело
впечатление на всех присутствовавших. Митрополит Ювеналий объявил после
аудиенции по Радио Ватикана: «Сейчас мы выходим после встречи с Папой
Иоанном-Павлом Первым. Мы выразили наши теплые сердечные чувства новому Папе
Римско-Католической Церкви… В частности, мы выразили Его Святейшеству нашу
благодарность за всю ту любовь, проявленную с Его стороны и от всей
Католической Церкви к митрополиту Никодиму».
- Тотчас же
после этой кончины начали распространяться подозрения. Среди русских некоторые
утверждали, что митр. Никодим не умер, но что он предпочел исчезнуть в
Ватикане, дабы скрыть свое обращение в Католическую веру. Позже некоторые
выдвинули гипотезу, что митрополит по ошибке выпил отравленное кофе,
предназначавшееся для Иоанна-Павла I… Вы были в курсе этих слухов?
АРРАНЦ: Слухов
подобного рода распространяли множество.
- Согласно еще
некоторым, православный епископ сказал бы при встрече то, что он не должен быть
говорить новому Папе, и один прелат из Курии настаивал на том, что из Виллы
Абамелек, резиденции русского посольства, окна которого можно видеть из
квартиры Потнифика, агенты КГБ поразили митрополита на расстоянии.
АРРАНЦ: Что это еще
за история с Виллой Абамелек? Все это чистые фантазии. Здоровье митр. Никодима
было серьезно подорвано в течение долгого времени.
- Однако
известно, что Никодим никогда не хотел ложиться в больницу на лечение, что он
решился на это перед поездкой в Рим, в Чехословакии, и после проведенного курса
лечения его состояние ухудшилось…
АРРАНЦ: У него уже
было перед этим пять инфарктов. В тот день с ним случился шестой, от которого
он и умер.
- Столько лет
спустя, какие впечатления у Вас сохранились от этой встречи? Могла ли она
действительно открыть путь для полного общения?
АРРАНЦ: Никодим не
прибыл в Рим, чтобы давать советы Папе. У него было острое чувство места
каждого в Церкви. Митрополит говорил о Церкви во всей ее совокупности, с
живейшим интересом… От этого нового видения Иоанн-Павел Первый не укрывался.
Более того, он сделал жест, показывавший, что он не боялся, и в то же время это
был жест открытости и простоты… Он признал, что не-католик мог его чему-то
научить, и он подтвердил даже публично, с разоружающей внезапностью, когда
сказал: «Я вас уверяю, что я никогда ничего не слышал более хорошего в моей
жизни…»
- Он произнес
эти слова на встрече, предназначенной для римского духовенства 7 сентября…
АРРАНЦ: Да. И он
повторял, что он был действительно потрясен: «Православный, - говорил он, - но
как он любил Церковь! И я думаю, что он глубоко страдал за Церковь, делая так
много для единства».
- Что Вас больше
всего поразило в этих словах?
АРРАНЦ: Меня
поразило, что он повторил два раз слово «православный»... И тон, которым он это
повторил… Это было благодатное озарение, которое миновало. Которое Церковь
потеряла.