[Закон Христов] [Церковь] [Россия] [Финляндия] [Голубинский] [ Афанасьев] [Академия] [Библиотека] [Вестник РХД]
1934 1935 1936 1937 1938 1939 1949 1950 1951 1952 1953 1954 1955 1956 1957 1958 1959 1960 1961 1962 1963 1964 1965 1966 1967 1968 1969 1970 1971 1972 1973 1974 1975 1976 1977 1978 1979 1980 1981 1982 1983 1984 1985 1986 1987 1988 1989 1990 1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010
Журнал “Вестник РСХД” за 2006 год
№ 190Приветственные слова в связи с юбилеем «Вестника» — митрополит Минский и Слунский Филарет, А.И. Солженицын, мэр Москвы Ю.М. Лужков, Правительственная телеграмма, прот. Виктор Соколов, свящ. Владимир Зелинский, приветствие директора Национальной библиотеки Эстонии
«“Вестник” несет определенную весть...»
Интервью с
главным редактором в связи в восьмидесятилетием журнала
МАТЕРИАЛЫ К ЮБИЛЕЮ
Статьи, публикации редакторов «Вестника» с 1920 по 1950-е годы
Перевод Псалтири (Псалмы 80–90) — Г.П. Федотов
Русская церковная жизнь — Николай Зернов
Письма И.А.
Лаговского к отцу Сергию Булгакову
Дело об обвинении о. Сергия Булгакова в
ереси — Прот. Василий Зеньковский
Письма сотрудников «Вестника» начала 1950-60-х годов Н.А. Струве
Письма М.И. Лот-Бородиной, С.С. Верховского, матери Евдокии Мещеряковой, о. Льва Жилле, свящ. Алексия Князева, Ф.А. Степуна, В.П. Рябушинского, В.Н. Ильина, Пьера Паскаля, о. Георгия Флоровского, Г.А. Адамовича
Отклики из СССР 1960-70-х годов
Письмо Александра Угримова Н.А. Струве
Из писем Евгения
Барабанова Н.А. Струве
Из переписки о.
Александра Шмемана с Н.А. Струве
БОГОСЛОВИЕ. ФИЛОСОФИЯ
Священное предание Ветхого Завета в христианской перспективе —
С.С. Аверинцев
Сокровище веры — о. Павел Адельгейм
Поль Рикёр: память, история, благодарность — Константин Сигов
Флоренский и Ельчанинов: из Афин к Иерусалиму Небесному — Т.А.
Шутова
Габриэль Марсель и русская философия — Виктор Визгин
ХРИСТИАНСТВО НА ЗАПАДЕ
Леон Блуа. Из книги «Раздумья одинокого» (1916) — перевод
Н.А. Струве
Шарль Пеги. Избранные четверостишия — перевод Н.А.
Струве
ЛИТЕРАТУРА
«Образ Николая Чудотворца» в творчестве А.М. Ремизова — О.
Раевская-Хьюз
Ремизов и YMCA-Press — публикация О. Раевской-Хьюз
Переписка Б. П. Вышеславцева и А. М. Ремизова — публикация О.
Раевской-Хьюз
О русской душе, заплутавшей между Москвой и Петушками
(Веничка Ерофеев как русский
религиозный тип) — В.А. Бачинин
Оправа для бесконечности — О. Донских
ОБЩЕСТВЕННОСТЬ
О лагере смерти 1950-х годов — А.С. Мякеляйнен
К
реабилитации советской системы? — Никита Струве
ПАМЯТИ УШЕДШИХ
Памяти трех свидетелей: П. Рикёра, о. Б. Дюпира, Е. Бер-Сижель — Никита Струве
ХРОНИКА
«Чудо» на Таганском холме (Открытие Дома Русского Зарубежья 2
сентября 2005 года) — Людмила Флам
Международная конференция:
«Православие и русское общество в начале III тысячелетия» — Н.В.
Ликвинцева
Экранизация романа «В круге первом» А.И. Солженицына на
российском телеэкране — Т.Приходько
Дни «YMCA-Press» в Туле —
С.Н. Дубровина
В МИРЕ КНИГ
Переписка М.И. Цветаевой с Рудневым — Н.А. Струве
Пронзительным путем добра — П. Проценко
ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ
Письмо главному редактору «Вестника» — Серафим
Ребиндер
Ответ редактора — Н.А. Струве
«“Вестник” несет определенную весть...»
Интервью с главным редактором в связи в восьмидесятилетием
журнала
— Никита Алексеевич, солидность юбилейной даты обязывает нас обратиться к истории создания Вестника. Не могли бы Вы в нескольких словах рассказать о его возникновении?
Вестник Русского Христианского Движения возник в декабре 1925
года. В начале это был связующий бюллетень на ротаторе, тиражом в 300
экземпляров новой православной молодежной организации, которая в 1920–30 гг.
получила широкое распространение и жила напряженной духовной жизнью. В 1935 году
журнал закрылся в связи с некоторым ослаблением РСХД во Франции, но его издание
возобновилось в Прибалтике в 1937 г., где русское не только студенческое — но и
крестьянское движение продолжало интенсивно жить. Издание журнала было прервано
войной и возобновлено сначала в 1948 г. в Мюнхене (под ред. О. А. Киселева), а
затем и в Париже (под руководством И.В. Морозова). В связи с отъездом О.А.
Киселева в Америку, центром издания стал Париж.
Постепенно редколлегия
расширилась, в нее вошли такие именитые богословы как о. Василий Зеньковский, о.
Иоанн Мейендорф и о. Александр Шмеман.
Мое собственное участие в работе над
журналом началось в каком-то смысле случайно. В 1951 году, прочитав очередной
номер, я сделал в нем множество критических карандашных пометок и послал в
редакцию. Ответ был неожиданным: предложение о сотрудничестве.
— В недавно опубликованных издательством «Русский путь« «Дневниках» отца Александра Шмемана он пишет о Вашей переписке и сотрудничестве с Вестником.
— Да, эта переписка началась с отъездом о. Александра в США в 1951 г., но стала особо интенсивной в 70-е годы, когда о. Александр всей душой «влился» в журнал. В нашей переписке отразилась история Вестника этих лет. Участие о. Александра в работе над Вестником придавало яркую богословскую тональность, это был ценнейший голос. В Вестнике печатался по главам главный труд его жизни — «Евхаристия», начатый еще в 50-х гг., а законченный за полтора месяца до смерти. Также в Вестнике были опубликованы его прекрасные статьи о Солженицыне, впоследствии изданные отдельной брошюрой. Сотрудничество о. Александра с Вестником совпало с периодом встречи с Россией, что придавало этому сотрудничеству особую живость. Тогда же была добавлена на обложке Вестника пометка Париж—Нью-Йорк—Москва.
— Расскажите об этой встрече и обновлении Вестника.
В 60-е годы некоторые номера Вестника стали попадать в Россию и
нашли там удивительный для нас отклик. В 1968 году мы получили из России
открытое письмо в редакцию, которое закрепило связь: становление Вестника
совпало с духовными запросами определенной части молодежи в СССР (см. номера 89,
90). Вестник стал регулярно получать из России письма и материалы для
публикаций.
В 90-е годы возник вопрос о целесообразности издания Вестника в
России. Александр Богословский, читатель и поклонник Вестника, попавший в лагерь
за передачу книг парижского издания до падения советской власти, связал меня с
Христианским издательством, которое начало печатать Вестник в России, однако оно
оказалось недолговечным, после чего издание Вестника естественным образом
перешло в издательство «Русский путь», созданное при моем участии...
— Расскажите, как рождается передовица?
— Передовица, это в каком-то смысле публицистика. Это жанр, которому я придаю большое значение. В каждой передовице должна проявляться перспектива журнала. Без этого в журнале отсутствовала бы необходимая реакция, как на настоящее, так и на прошлое. Часто передовицы посвящены юбилеям. В этих юбилеях важно разобраться, что ценно для сегодняшнего дня. Передовица — прямой отклик на данное событие, положительное или отрицательное. Она — начало и конец, так как определяет тональность Вестника и его вовлеченность в современные проблемы, что не так часто встречается в церковных журналах. Вестник всегда был боевым журналом.
— Начиная с первых номеров? Быть может, Вы процитировали бы несколько «боевых» материалов прошлого?
— Например, в 1925–1926 году, когда в эмиграции шли споры вокруг Церкви, приведшие к расколу между митр. Евлогием и митр. Антонием, Вестник и та традиция, которую он представлял, были абсолютно чужды, даже неприемлемы, для консервативной части русской эмиграции. Далее, Вестник всегда был чуток к советской реальности, с большим вниманием следил за судьбой Церкви в советской России, остерегаясь осуждать вынужденные компромиссы с властью. В своей вовлеченности и боевитости Федотов заповедовал, что нужно избегать всяческих упрощений. Несчастье сегодняшних дней — и в России, и на Западе — в том, что многие общественные, социальные, церковные вопросы решаются путем упрощения. Сейчас упрощенчество заметно в некоторых церковных кругах в России, с этим Вестник продолжает бороться. Этим определяется его жизненность.
— Есть и возвращающиеся проблемы? Порой возникает ощущение, что нынешняя церковная полемика, принимающая весьма острые формы, отчасти вращается вокруг вопросов, которые уже задавались — и отчасти были решены русской эмиграцией. И может, здесь русской эмиграции как раз есть что ответить, и не только в области теоретических построений, но и обретенного исторического опыта? Как, например, вопрос церковной свободы, ярчайшим образом поставленный Бердяевым, матерью Марией...
— Всеми! Митроп. Евлогием, о. Василием Зеньковским, о. Сергием
Булгаковым, Г. Федотовым... Я бы сказал, что это действительно одна из тем
русской религиозной мысли. Это борьба, и вековая. Вся проповедь Хомякова — о
свободе Церкви, он определял Церковь как состоящую из четырех частей — любовь,
истина, свобода и единство. Свобода одна из необходимых заданностей человека. И
в историческом плане мы знаем, как часто свободе в Церкви изменяли, свободу для
Церкви отрицали. И действительно, эта проповедь свободы, с особой силой
прозвучавшая в эмиграции, еще не воспринята по-настоящему, широко в России, где
70-летие отсутствия свободы сказывается до сих пор. И в каком-то смысле, проще
мыслить в категориях не — свободы. А свобода неотъемлема, без нее не может быть
Церкви или христианства, но она одновременно и риск.
Одна из рубрик Вестника
— «Архивы» — отражает эту обеспокоенность. В ней публикуются забытые или
неизвестные материалы из эмигрантского наследия.
Следовало бы составить
книгу «Духовная свобода в русской мысли от Хомякова до наших дней». Митроп.
Евлогий заканчивает свою книгу словами о том, что главной задачей его жизни было
держать Церковь над политикой. Речь идет, конечно, не о безразличии к заботам
дня, но о сохранении в Церкви полной свободы, вне всяких пристрастий и
исторических грузов. И этот опыт действительно был осуществлен. Его труднее, я
думаю, осуществить в большой стране, но, тем не менее, это то пророческое слово,
которое сказала эмиграция и которое нужно в России. Я надеюсь, что Вестник
продолжает нести эту весть.
— Название журнала всегда опиралось на это слово?
— Да, «Вестник Русского Студенческого Христианского Движения»
был переименован в 1974 году, когда журнал получил признание в России, в
«Вестник Русского Христианского Движения». В это время в нем не было уже ничего
специфически студенческого, это изменение было предложено Солженицыным.
Вестник — общепроходное название. Но так получилось, что Вестник имеет
определенную весть, — о Православии, о судьбах России, читатель его не только
русский, но и эмигрантский. Я думаю, всякий журнал существует сам по себе. Он
обращен к читателю, если у него есть определенное лицо, — но и читатель к нему
обращается. Это то, что произошло в России, когда первые читатели обратились к
Вестнику, что позволило ему оживиться.
— Как бы Вы определили специфику Вестника — зерно, из которого вырастает его многообразие? Перспектива, на которую он сориентирован?
— Вся жизнедеятельность освящается в нем так или иначе
Откровением, Церковью, но понятой не как институт, не как закрытое общество, а
как живая жизнь.
Такое понимание Церкви вырастает из русской православной
традиции, которая расцвела на Западе в эмиграции. Она всегда существовала, но
если восходить к духовным основам этой перспективы, то следует назвать Хомякова,
Бухарева, Соловьева, — все они вестники универсальности Православия, свидетели
любви-страдания к России, с чувством покаяния, чему нужно учиться у
Хомякова.
— Можно ли сказать в этом смысле, что духовными отцами Вестника были русские мыслители XIX века, об опыте которых — отчасти осуществленном русской эмиграцией — рассказывает и свидетельствует журнал?
— Да, осуществленном и углубленном после катастрофы 1917 года.
Движение в эмиграции сыграло в этом краеугольную роль: на Западе Церковь
открылась во всей своей полноте, в своей универсальности — не только в смысле
географическом, но и в смысле очищения от исторического груза. Это проявилось, в
частности, на Пшеровском съезде, этой «Пятидесятнице русской эмиграции», по
словам о. Сергия Булгакова, о. Льва Жилле, о. Василия Зеньковского и других.
Этот опыт был в каком-то смысле дарован свыше, но также и заслужен. В эти годы
углубилось самосознание — то зерно, что взошло в России, но дало мощный рост в
эмиграции.
Эта мысль сохранилась на страницах журнала — и то, к чему журнал
призывал и продолжает призывать, опираясь на лучшее в западном христианском и
культурном наследии, при живой обращенности к России. Думаю, что именно это
определяет его живучесть. Я спрашиваю себя иногда, отчего схожий журнал не
образовался в России. Целиком ответа на этот вопрос у меня нет. Произошло
«вливание» русских голосов в Вестник, но почему-то ничего «своего», аналогичного
в России не возникло.
— Можно ли предположить что в каком-то смысле Вестник в современной России может сыграть роль, сходную с ролью Движения в эмиграции, — то есть, обладая широтой замысла и размаха, породить другие организмы, новые журналы — как например, мать Мария отпочковалась от РСХД, с тем, чтоб создать свое «Православное Дело». Возможно, миссия Вестника в России — именно прорастить новые семена, которые взойдут на чисто российской почве и дадут что-то своё?
— Вероятно, на это можно надеяться. Пока слышны некоторые отголоски в разных уголках России, в провинциях, в разных епархиальных журналах, в Свято-Филаретовской общине, отчетливо они слышны в ежемесячной газете этого братства — «Кифе». Всходы есть, и в известном смысле передача происходит.
— В этой связи, неизбежный вопрос, как бы он ни был риторичен: как Вам видится будущее журнала?
— Мне никогда не виделось будущее журнала. Считаю, что
загадывать о будущем не нужно. Мы уже упомянули, что весь опыт русской эмиграции
— это семена, брошенные на новую почву в новых условиях. А с семенами ничего
предсказать нельзя: одни затаптываются, другие всходят, а третьи расцветают.
Тщетно загадывать будущее. Вестник существует, как будто отвечает чему-то, и,
хочется верить, — чему-то существенному, просто в силу его направленности.
Сейчас мы находимся в смутном историческом времени, где трудно вообще разглядеть
черты будущего. Есть что-то в современной эпохе общетревожное, не очень ясно,
куда идет мир. Но нам просто предстоит делать то, к чему мы призваны или считаем
себя призванными. Нам, получившим определенное достояние, или имеющим его, —
посильно об этом свидетельствовать. А остальное зависит не от нас.
В связи с
80-летием Вестника я вижу какое-то чудо в том, что он не кончился с войной, как
большинство эмигрантских журналов; что ему не пришел конец с перестройкой, хотя
я полагал, что с возвращением свободы в Россию за издательством ИМКА-Пресс и
Вестником остается лет пять жизни. Думаю, что в итоге Вестнику обеспечено еще
некоторое будущее, несмотря на его долголетие.
— Или благодаря ему?
— Отчасти и благодаря. У Вестника есть история и своя, определяющая линия.
Беседу вела Т. Викторова
№ 191 (II)