Весной, лет шесть тому назад, в узеньком коридоре Центрального научно-исследовательского института физкультуры сам собой зашел разговор об атлетизме. Вскоре участник блицдискуссии  разошлись. Остался лишь высокий, стройным, хотя и немолодой уже человек. Право, я даже не заметил, что мы остались вдвоем, потому что страсти, с которой мой собеседник говорил об атлетизме, хватило бы на десятерых. Наш разговор начался в середине дня, а закончился лишь поздним вечером возле метро, при свете улнчных фонарей. Так произошло мое знакомство с Георгием Павловичем Тэнно.

Атлетизм тогда только начинал становиться на ноги. И люди, жившие старыми представлениями, использовали каждый удобный случай, чтобы критической дубиной вразумить неоперившегося новичка в спорте. Обвинения в большей части избавленные от такой «роскоши», как аргументы, обвинения в такой же мере конъюнктурные, в какой н крикливые, то н дело сыпались на атлетизм. И нужно было любить атлетизм так, как любил его Тэнно, чтобы, не поступаясь ни граном истины, защищать от нападок и наскоков.

Помню однажды, когда мы с Георгием Павловичем обсуждали нтоги очередного печатного погрома, он вдруг полез в ящик стола, вытащил толстую пачку писем н сказал: «Знаешь, когда появляется новое, всегда находятся охотники его лягнуть. Печально, конечно, но не стоит из-эа этого расстраиваться. Смотрн-ка лучше сюда. Вот письма. Я их получил тысячи. И ни в одном, понимаешь, ни в одном (!) никто ие написал, что мы не правы (словно взвешивая, он подкинул письма на ладони). А ведь это голосование. Как ты считаешь? И голосуют люди за атлетизм. Голосуют единогласно. Значит, он им нужен. Значит, онн верят в него. А это для нас самое главное!»

Из его высказываний можно было бы составить гими человеческой красоте и силе. К нему тянулись все, кто отстал в физическом развитии, для кого хилость н слабость превратились в тяжелое бремя. И Тэнно терпеливо помогал людям избавиться от недостатков, стать сильнее, мужественнее, закаленней. И когда это удавалось, не было для Георгия Павловича большей награды. Да, так радоваться успехам людей, как радовался он, мог только очень хороший человек.

Если ему кто-нибудь писал (а писем Тэнио получал множество, часть из них приведена в этой книге), что покончено с недугами, что мышцы окрепли, что в труде и спорте открылись новые возможности, Танно целый день ходил, как именинник, со светлым лицом. Георгий Павлович показывал письмо знакомым н незнакомым и всех приглашал порадоваться вместе с собой.

Я написал, что он любил атлетизм. Впрочем, это, наверно, не так. Прежде всего он любнл людей. А атлетизм, страстным энтузиастом которого Георгий Павлович был всю свою жизнь, являлся для него средством помочь людям стать здоровее, сильнее, красивей. Счастливей в конечном итоге.

В последнее лето своей жизни он сказал: «Радоваться жизни может только здоровый человек. Верю, вся наша молодежь будет вскоре такой, что померкнут все античные легенды».

Георгий Павлович был журналистом н научным сотрудником, спортсменом и тренером, переводчиком и штурманом дальнего плавания. В жнзин его бросалн не только морские волны. Но ничто не могло поколебать его человечности, сделать душу хоть на йоту жестче.

Никогда не унывающий, неисправимый оптимист («Чего не улыбаешься?» — спрашивал он, если я входил в его кабинет с хмурым лицом), Георгий Павлович еще многое мечтал сделать в жнзин. Смертельная болезнь застала его врасплох. Так говорят все. Но так лн вто на самом деле? Возможно, н нет. Просто все свои недуги и болезни он держал под замком. Он мог делиться только радостями, болями — никогда.

С ннм было интересно работать. Подчас с утра и до позднего вечера не вставали мы из-за стола, перебирали десятки возможных вариантов, спорили, сомневались, горячились, пока, наконец, удачное, на наш взгляд, решение не появлялось иа свет.

Последние месяцы работа давалась ему с неимоверным трудом, но он не бросал ее. Даже на самом краю жизни (жить оставалось считанные недели) Георгий Павлович работал над книгой, которая теперь выходит в свет.

Тысячи людей при помощи атлетизма найдут дорогу к здоровью, силе н красоте, мечтал Георгий Павлович Тэнно. Теперь это уже не мечта. Движение, у истоков которого стоял «отец советского атлетизма», на наших глазах превращается в могучий полноводный поток. И это лучший памятник человеку, о котором всегда будут с благодарностью вспоминать все любители атлетизма.

---