Две статьи в этой книге, - полковника КГБ Владимира Егерева и художника Михаила Шемякина, - рассказывают о предыстории и истории высылки Шемякина из СССР. Хотя статьи находятся под одной обложкой, они рассказывают несколько разные версии событий. Было интересно их сопоставить.

Версия первая, Лубочная, от художника М. Шемякина. Эта версия рассказывает не только о судьбе Шемякина, но рисует лубочную картину СССР. Оказывается, виновата в нелегкой судьбе Шемякина исключительно "официальная" творческая интеллигенция, натравливающая КГБ на молодых непризнанных художников, которых обозвали "леваками-нонконформистами". Ничтоже сумняшеся, Шумякин записывает в молодые леваки-нонконформисты Галича, Высоцкого, Любимова, Шостаковича, Шнитке, Тарковского, безусловно испытавших много идеологических нападок, но при этом бывших состоявшимися и вполне официальными деятелями культуры. На лубке Шемякина нет борьбы "шестидесятников" со сталинистами, поддерживаемыми ГБ. А в доносчики у него попадает А. Синявский, с суда и тюремного заключения которого начался новый период преследования творческой интеллигенции в СССР. В общем, по Шемякину, КГБ - невинная жертва творческих союзов, служивших КПСС. КПСС служат творческие союзы, а КГБ служит творческим союзам. Интересно, ему самому-то не смешно?

Центральные фигуры изображают (слева направо) молодого художника Михаила Шемякина, готовящегося на долгие годы покинуть Советский Союз, в руках у него те предметы, которые ему было дозволено взять с собой – палитра, пара кисточек и пластиковый мешочек с сушеными фруктами для натюрмортов. Правее – высокая фигура Володи Егерева, сзади которого возникает из облака улыбающийся «Чеширский кот». Крайняя фигура изображает Юрия Ивановича Попова, который ладонью руки приостанавливает поток доносов на «идеологического диверсанта» Шемякина. Первое обрамление на первом плане представляет шествие доносчиков, бредущих в кабинеты офицеров 5-го отдела. Среди них А. Синявский и М. Казаков. Весь кабинет завален кипами доносов, не только от интеллигенции, но доносы и от колхозников, рабочих, инженеров, домохозяек и пенсионеров. Из-за громадных стопок кляуз видны две фигуры со злобными лицами – это те, кто желал «расправиться» с Шемякиным и ему подобными. На заднем плане – кирпичная стена, на которой прикреплены пять вариантов «бытия», предложенного мне Ю. И. Поповым. Рисунки (справа налево) обозначают: 1 – лагерь в Сибири, 2 – физическое уничтожение, 3 – психиатрическая больница, 4 – слежка, 5 – выезд навсегда на Запад. На двух листах я обозначил имена деятелей искусства, высланных в 1922 году В. И. Лениным – Н. Бердяев, Л. Шестов и другие русские философы. А также имена тех, кто «выехал» вслед за мной: И. Бродский, А. Галич, В. Максимов, и др. На рисунке надпись: «Посвящается Володе Егереву с благодарностью и без иронии!»

Но самое замечательное, что в КГБ есть прекрасные люди (не все, конечно), которые не верят доносам "официальных" художников, а любят молодых художников и заботятся о них. Мы и раньше знали, что в КГБ есть добрые следователи и злые. Иногда ролями меняются...

Но перейдем к тому, что рассказывает Шемякин о своих злоключениях. По его словам он подвергся принудительному лечению в психбольницах, был арестован в 1971 г. и обвинен по 64-ой статье в измене Родине. Арестовали его в Сухуми, когда он изучал возможность вплавь бежать из СССР, затем отпустили, велел лететь в Ленинград и явиться к КГБ. Там его ласково приняли и сказали, что ходу обвинению не дали, а готовят его отъезд из СССР. Говоривший с ним полковник Юрий Попов объяснил, что они вместе с работавшим по Шемякину Владимиром Егеревым, хотят ему добра, а другие сотрудники хотят его упрятать в лагерь или психушку.

Первое: – О Вашем отъезде никто, Вы слышите меня? – никто не должен знать, ни Ваши друзья, ни даже родители. Второе: – С собой Вы ничего, абсолютно ничего, не берете, никаких вещей! Ни чемодана, ни сумки. В руках может быть только пластиковый пакет, в которых пакуют в аэропортах сувениры. Вам будет дано страной пятьдесят долларов. Вот все условия. Сообщить, где Вы находитесь, можете через месяц после прибытия.

Эх, занесло Шемяку! Надо ж так лохануться, предавшись мемуаристике!

Сообщить, где Вы находитесь, можете через месяц после прибытия.

Мол, "выйдешь на связь"? Почему же не написан ответ: "Слушаюсь, товарищ полковник!"?

В конце я услышал от офицера КГБ фразу, которую я никогда не смогу забыть: «Россия когда-то изменится, и не исключена возможность, что Вы вернетесь в родной для Вас город, в свою страну, и мы, верящие в Ваш талант, хотели бы, чтобы Вы вернулись со щитом, а не на щите!»

Красавцы! Ну прямо по Пушкину полковник из 5 "идеологического" управления КГБ шпарит:

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Со щитом он вернется... и мечом! Только картинку на щите поменяли. Защищали КПСС и творческие союзы, защитим и карго-империю и коррупционеров.

Хорошая лубочная история. Из которой выясняется при внимательном чтении, что ареста не было, обвинения по 64-й статье не было, и психушки тоже не было (то есть, может, она раньше и была, только без участия КГБ). Ну не влезает она сюда. Только рассказали про угрозу психушки и лагеря, и сразу посадили на самолет во Францию!

Версия вторая, Лубянская, от полковника В. Егерева. С Шемякиным Егерев познакомился в 1970 году, когда ему поручили оформить в КГБ стенд к 100-летию В.И.Ленина, и он заказал работу молодому художнику из Горкома художников (организации, созданной КГБ, но это отдельная история), работающему в Эрмитаже, М. Шемякину. Тот заверил, что с работой справится, ведь он уже оформлял квартиру зам.министру иностранных дел.

Спустя неделю М. Шемякин пришел с готовой работой. Портрет Ленина был точной копией изображения, висящего на занавеси Кремлевского Дворца Съездов во время открытия очередного съезда КПСС. Все это выглядело внушительно и хорошо по тем временам смотрелось.

Примерно через год один из оперработников 5-й службы, которая занималась борьбой с антисоветской агитацией и измышлениями, порочащими советский государственный и общественный строй, обратился в отдел с просьбой проанализировать и дать оценку материалам дела оперативной разработки, заведенного на художника М.Шемякина по признакам преступления, предусмотренного статьей 64 УК РСФСР («Измена Родине в форме бегства за границу»).

По рассказу В. Егерева летом 1971 г. Шемякин выехал в район Сухуми, где ежедневно совершал тренировочные заплывы в сторону водной границы Советского Союза. Приобрел компас, ласты. Все его действия контролировались агентурой и оперработником. Через месяц Шемякин возвращается в Ленинград и начинает искать другие способы бегства за рубеж. Сотрудники наружного наблюдения в течение месяца делали отчеты о посещавших его лицах.

Поскольку я лично знал Шемякина, то мне было интересно узнать подробности его личной жизни, поведение с товарищами и знакомыми. Отражение это находило в агентурных сообщениях из его окружения. Это были такие же свободные художники по разным причинам, вступившие в сотрудничество с КГБ. Много было информации из техники слухового контроля, так я узнал, что Михаил любил ночные пьяные вечеринки.

Для привлечения к уголовной ответственности Шемякина по 64-й статье, кроме его намерения бежать за границу требовался еще антисоветский умысел, т.е. реальные действия, высказывания, направленные на дискредитацию советского государственного и общественного строя. В материалах дела я этого не нашел. Правда, агенты сообщали о его антисоветских высказываниях в кругу знакомых, рисунках с порочащими изображениями красноармейцев, сотрудников НКВД и др. Но всего этого было недостаточно для возбуждения уголовного дела. На совещании у руководства следственного отдела с оперработниками 5-й службы я высказал свое мнение, что не вижу оснований для привлечения Шемякина к уголовной ответственности по 64-й статье УК РСФСР. Подчеркнул, что его действия не могут подпадать даже под 70-ю статью УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти»). Возможно, что его поступки могут быть квалифицированы статьей 190-1 УК РСФСР («Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих Советский государственный и общественный строй»), но все равно материалов недостаточно. 
Конечно же, оперработники стали оспаривать и приводить сообщения агентов, из которых усматривался якобы его антисоветский настрой. Им было предложено легализовать все сообщения, но сделать это было невозможно без расшифровки агентуры. На этом мое следственное знакомство с Шемякиным закончилось.

Только спустя много лет я узнал подробности отъезда Шемякина за границу от начальника 5-й службы Юрия Ивановича Попова. Он рассказал, что после несостоявшегося привлечения Шемякина к уголовной ответственности было принято решение о его профилактике и выдворении из Советского Союза. Беседу с Шемякиным Попов проводил лично в 1971 году. Эта встреча произвела на Попова хорошее впечатление. Он охарактеризовал художника умным, эрудированным и талантливым, сообщил, что вокруг него была агентура из числа завистливых художников, которая давала нелицеприятные, порой лживые агентурные сообщения, из которых создавалась картина врага Советской власти и ненавистника государственного и общественного строя. Еще он отметил, что были все предпосылки упрятать его в психушку, но этого делать не хотелось. Попов посоветовал Шемякину срочно покинуть Советский Союз иначе его судьба – психушка. Попов также посодействовал Михаилу в оформлении документов для быстрого выезда за границу. Мне было приятно услышать такое мнение от Юрия Ивановича, так как с момента моего знакомства с Михаилом я был самого лучшего мнения о нем, как о молодом, энергичном, талантливом художнике. Попов сказал, что Шемякин подарил ему на память свои гравюры и, помоему, что-то из рисунков. Так закончилось дело оперативной разработки в отношении Шемякина, которое было сдано в архив Ленинградского Управления КГБ.

Как видим, Лубянская версия опровергает Лубочную и подтверждает наше наблюдение: ареста не было, психушки не было, а доносили на Шемякина не "официальные" творческие союзы и А. Синявский (сидевший с 1965 г. по 1971 г. в колонии), а его приятели-собутыльники из созданного ГБ Горкома художников.