Движение за "Местное Православие Русской традиции"

Первый Круглый стол, 1 февраля 2004г.

Перспективы Православной Церкви в Западной Европе

Взгляд в будущее

Серафим Ребиндер

Ваши Преосвященства, Отцы, Господа,

Мы только что выслушали очень интересные сообщения посвящённые истории и нынешнему положению нашей Архиепископии. Настоящее сообщение посвящено её будущему, а прогнозы – дело гораздо более трудное! Но это будущее зависит от тех решений, которые мы можем принять, обстоятельства  же требуют от нас подумать об этих решениях.

Подумать о будущем – наш долг

Последние события, а их накопилось немало, привели к тому, что продолжать ту беззаботную жизнь, которую мы до сих пор вели, стало невозможно. Какие события я имею ввиду? Прежде всего – крах коммунизма и исчезновение в России тоталитарного, богоборческого режима. Никто из нас, конечно, не забыл о том, что мы являемся Русской архиепископией, о том что наш статус является временным. Но одновременно мы укоренились в странах нашего пребывания. В чём же наша самобытность? В какой степени мы остались русскими? Как должна строится в Западной Европе наша Православная церковь? И если бы мы еще хотели продолжать закрывать глаза на происходящие перемены, то недавнее обращение Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II заставило бы нас определить свои позиции.

Вот, вперемешку, те вопросы, которые возникают, когда мы пытаемся мыслить о своем будущем. Для того, чтобы попытаться прояснить положение необходимо расставить приоритеты именно эту задачу и ставит перед собой это выступление.

Какова идеальная, каноническая организация нашей Церкви?

Главное, как мне думается, это представить себе какой должна быть соответствующая канонам, т.е. её основным законам, организация Православной церкви в Западной Европе. Ответ на этот вопрос совсем прост, ясен и никто этот ответ не ставит под сомнение. Ответ тем более очевидный, что он применим к любой из церквей, где бы она не находилась. Он, в основном, сводится к следующему: (канонов цитировать не буду, но попробую исходить из их общепринятого понимания) в каждой территории, церковь существует только при наличии епископа, епископ же должен быть только один. К тому же каждый епископ должен состоять в (хороших) отношениях с епископами соседних территорий, все вместе они должны избрать примата.

Эта организация нами не соблюдается поскольку мы разделены по этническим критериям

Не требуется больших раздумий для того, чтобы констатировать, что мы, в местах нашего пребывания, вовсе не придерживаемся этих канонов. Наша церковь раздроблена на разные юрисдикции! Чаще всего разделительные линии были проведены по этническим критериям. У греков – епископы греки, зависящие от Константинополя, у сербов – сербские иерархи, подчинённые сербской церкви и так далее. Некоторые национальные группы, злоупотребляя этой этнической раздробленностью, пошли ещё дальше.  Русские еще разделились на три отдельные юрисдикции: те, которые подчинены Русской Православной Церкви, те которые по-прежнему считают себя русской Церковью и не зависят ни от кого, те, наконец, которые, (это наша Архиепископия), считаются объединением русских приходов но временно находятся под омофором патриарха Вселенского.

Случай нашей Архиепископии довольно интересен: в рамках одной и той же этнической церковью, зависящей от  Константинополя, на одной и той же территории, параллельно действуют две иерархии, одна опекающая русских, другая – греков. Даже трудно было бы себе представить существование такой аномалии, если бы она не объяснялась известными нам драматическими событиями. Но такое положение можно только мыслить как временное.

Обстоятельства из-за которых Владыка Евлогий пошёл, с согласия Константинопольского Патриархата, на подобный шаг, на сегодняшний день перестали существовать. Пересмотр нашего  церковного устройства таким образом не только актуален, но и необходим. Действительно, существующее положение нельзя считать нормальным, как с точки зрения реальных критериев определяющих организацию Православной церкви в Западной Европе, так и по отношению к церковным канонам.

Но не надо игнорировать этническую принадлежность

Что сказать о нашей "русскости?"

По этому вопросу развернулась целая, порой путаная, дискуссия. Мало кто, по-моему, отвергает историческое наследие, полученное нами от русской церкви через наших отцов. Мы особо чтим наших святых – Преподобного Сергия Радонежского, Серафима Саровского и Иоанна Кронштадтского, Святителя Тихона... У нас свой литургический лад, свои напевы, благодаря мыслителям эмигрантам удевительное богословское возрождение, очень красивые храмы – собор Александра Невского в Париже, и храмы в Ницце, Биаррице, Флоренции... Это наследие существует, оно останется, даже если ни кто в нашей Архиепископии не будут больше говорить по русский! Это наследие духовное, оно послужит почвой для дальнейшего развития церковной традиции. Игнорировать это наследие может оказаться небезопасным: напомню, для тех, кто их знает, об участниках "католической православной церкви Франции": они презрели наследие и погрязли в сектантстве. Когда собеседники ссылаются на филетизм для того, чтобы либо отрицать ценность наследия, либо умалить его место в нашем будущем, то они тем самым запутывают обсуждаемую тему. Напомним: филетизм, это ересь, осуждённая Православной Церковью по инициативе Константинополя, когда, в XIX- ом веке, Болгария освободилась от Оттоманского ига и, в связи с этим, претендовала на организацию своей национальной церкви, не имеющей географических границ. Таким образом суть филетизма – это церковное строительство по критериями этнических образований. Можно себе представить, и то, в крайнем случае, ссылку на филетизм для того, чтобы противостоять появлению автокефальных церквей в новых государствах, пост советского пространства. Но такая ссылка представляется мне тщетной, когда речь идёт о том, чтобы противостоять созданию русских, греческих, болгарских,… приходов на одной территории, лишь бы эти приходы подчинялись бы одному епископу. Тем более если речь идёт о недавно прибывших эмигрантах, между которыми нет общего языка.

Уже давно как в Афинах существует русский приход подчинённый Афинской архиепископии и никому в голову в этой связи не приходит обвинять кого-либо в филетизме. Никому не кажется странным существование русских монастырей на Святой Афонской Горе, а эти обители пребывают под омофором Патриарха Константинопольского, поскольку он является одновременно и местным епископом.

Та же путаница может возникнуть при ссылках на Послание апостола Павла Галатам: " Все вы, во Христе крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни Эллина; нет раба, ни свободного; нет мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе".

 Прежде всего, Павел, скорее всего, говоря об эллинах и иудеях, думает о тех, кто принадлежал к избранному народу и о тех, что были язычниками. Если этот стих применить к нашему времени то, скорее всего, следовало бы говорить "коренные православные" и "новообращённые", а не "греки и русские". Как бы то ни было, крещение делает нас едиными во Христе, не переставая быть мужчинами или женщинами, греками или русскими. Не думаю, что этот стих можно толковать как призыв к стиранию этнической дифференциации внутри Православия, даже в рамках одной отдельно взятой Поместной церкви.

 В мою молодость, для всего римско-католического мира богослужебным единственным языком была латынь. Оправдывалось это тем что все католики, независимо от этнической принадлежности, могли вместе молиться на одних и тех же службах. В те времена православные охотно напоминали о том, что у них Церковь учитывает языковые и культурные запросы прихожан и не впадает в неправильно понимаемую вселенскость. И действительно, православная традиция состоит в том, чтобы как можно полнее принимать во внимание потребности верующих. Никто не должен чувствовать смущения от того, что предпочитает молиться по французский, фламандский, греческий или церковно-славянский. В этом, пасторская забота должна заставлять нас приспособляться к каждому.

Возврат в лоно РПЦ был бы последовательным, но сам по себе недостаточен

Таким образом, если никто не отрицает нашего русского происхождения, если хотя бы часть из нас хотела бы оставаться русскими, а другие находят у нас приходы, где служат на французском, фламандском, немецком или итальянском языках, не логичнее ли было бы в будущем пребывать скорее под омофором Москвы, чем оставаться под Константинополем, который является для нас лишь временным прибежищем? Безусловно да, если продолжать придерживаться нынешней логики, церкви разделённой, в Западной Европе, в соответствии с этническими критериями. Но вся проблема в том что эта логика безусловно порочна. В действительности канон предписывающий, чтобы на одной территории был бы только один епископ тесно связан с самим православным учением о Церкви. Мириться со сложившимся положением – тяжёлый грех по отношению к нашей вере.

 

Что мешает нам найти правильное решение? 

Подумаем о том, что нам мешает найти выход из столь анти-канонической ситуации, о том на каких путях искать этот выход, как это может повлиять на наше представление о собственном будущем.

Ни с сегодняшнего, и не даже с вчерашнего дня мы осуждаем неприемлемый церковный раздел в Западной Европе. Уже в 1949 г. митрополит Владимир возмущался таким положением. Но почему же это положение упорно не меняется, хотя никто не отрицает того, что оно есть нарушение церковного учения. Конечно же это отчасти происходит из-за недостаточного  осознания нами сути проблемы. Но за последние годы ситуация в значительной степени улучшилась благодаря стараниям таких организаций как РСХД, Православное братство, Православная молодежь Марселя и т.д.

Нашему положению нет прецедентов

Наше положение в Западной Европе является принципиально новым. Действительно большинство православных здесь либо иммигранты, либо потомки эмигрантов. Церковная паства представляет собой многонациональную мозаику. Это принципиально беспрецедентная ситуация для которой нет проверенного историей решения.

Неудача предсоборного совещания в Шамбези

 На сегодня, становится необходимым изыскать принципиально новые структуры. Наверное мы слишком полагались лишь на церкви из которых мы произошли для того, чтобы найти решение этой проблеме. Подход церквей скорее всего не совпадает с нашими оценками и им менее очевидна необходимость действовать безотлагательно. Предсоборное совещание 1991 г. в Шамбези обсудившее вопросы православной диаспоры ни к чему убедительному не пришло. Эта неудача была, как мне представляется, частично скрыта решением, по-моему, двусмысленным, создать в некоторых странах Совещания православных епископов. Двусмысленное, потому что было бы парадоксальным ждать от епископов кафедры, которых находятся на одной и той же территории, чтоб они работали согласованно, в то время как они должны были бы друг друга осудить... Можно было бы конечно говорить о решении творческом и даже провидческом, если бы эти епископы стремились к созданию подлинного Синода, разделив территорию страны на несколько епархий занимаемых каждым из них. Однако традиционные церкви не встали на этот путь, что и объясняет мало удовлетворительную работу этих епископских совещаний. А поскольку созыв самого Собора был отложен до неопределенного времени, церковное положение оказалось в ещё большем тупике.

 

Поиск новых решений

Для того, чтобы выйти из этого тупика нам необходимо творчески подойти к поиску решений.

На каких путях мы можем надеяться найти эти решения?

Прежде всего, как мне думается, надо проанализировать потребности традиционных церквей, определить какой должна быть Поместная церковь в Западной Европе, наметить оптимальные пути достижения этих целей.

Сербы в Сербии, румыны в своей стране, русские в России... убеждены в том, что окормлять их вновь пребывших в наши края соотечественников успешнее всего могут представители сербской, румынской, русской церквей... Они, лучше всего, могут добиться того  чтобы новые эмигранты не расставались бы с православием покидая свои страны. Этот подход скорее всего обоснован.

 Можно сказать, что главная забота традиционных церквей, я пока не говорю о константинопольской церкви к которой я вернусь позже, это прежде всего забота пастырская. Многие русские, сербские и румынские епископы выступали именно в этом смысле. В Западной Европе не сможет быть построена поместная церковь не учитывая этого принципиального стремления каждой Матери Церкви.

Наша поместная церковь таким образом состоится только, если она будет подлинно многонациональной, если ею будут управлять, среди прочих, и епископы происходящии из традиционных церквей. Такое положение будет отличаться от нынешнего в том, что эти епископы были бы членами синода местной церкви и зависели бы от этого синода, но уже более ни от их "исходной" церкви.

Такая Поместная церковь действительно была бы в состоянии окормлять всех православных проживающих в наших краях, будь то людей местных, западных, пришедших к православию или более или менее ассимилированных потомков эмигрантов, или иммигрантов вновь прибывших. Такая церковь работала бы опираясь на совокупность всех православных местных сил и в органическом взаимодействии с традиционными церквами. Можно надеяться на то, что традиционные церкви не будут противиться такому подходу, сводящемуся в конечном счёте к отказу от греха разделёния.

Возвращаясь к нашей Архиепископии, скажу, что кто лучше нас мог бы помочь вновь прибывшим продолжать пребывать в православии, помочь им по мере возможности избежать споров и духовных испытаний доставшихся на нашу общую долю?

 Действительно, не мы ли прошли через все стадии перехода от эмиграции к интеграции в странах проживания? Лично мне представляется, что такая возможность, вполне соответствующая потенциалу нашей местной церкви стоит того, чтобы продолжать бороться за её новое установление.

 Особое место Константинопольской церкви

Вернусь к Константинопольской церкви, поскольку отвлёкся от этой линии. Конечно же я не достаточно компетентен для того, чтобы рассуждать на эту тему и заранее прошу меня извинить тех, которым мои слова могут показаться несуразными, не адекватными или даже оскорбительными. Полагаю, что Константинопольская церковь движима, в отличие от других церквей, заботами не исключительно пастырскими. Действительно на долю Константинопольскому Патриархату в силу исторических обстоятельств выпало немало страданий. В течении последних двух веков вынужденные миграционные потоки лишили эту церковь значительной доли её паствы. Константинопольский престол поныне страдает от скрытых преследований турецкого государства. Иногда вызывающие сомнения позиции Константинополя могут коренится в озабоченности за собственное будущее. Константинополь пытается присвоить себе неприсущие ему функции координации православных церквей и стремится к тому, чтобы как можно большее количество территорий православной диаспоры отошли под его прямой омофор. Такая позиция систематически приводит к трениям с другими церквами. Мы, люди русского происхождения, более чутко чем многие другие, воспринимаем конфликты возникшие между Константинополем и Москвой, особенно, в некоторых пост советских государствах, как Украина или Эстония. Известны также трудности существовавшие или существующие с Иерусалимским Патриархатом, с греческой церковью или же с собственным экзархатом в Соединенных Штатах. Константинополь в силу своего положения внутри православия, и никто этого положения не ставит под сомнение, имеет полное право на поддержку и уважение других православных церквей. Но позиции занимаемые Константинопольским престолом не всегда способствуют осуществлению им той большой роли служения, которая ему присуща среди других православных церквей.

Константинопольская церковь не должна воспринимать как угрозу возникновение поместной церкви в Западной Европе. В такой церкви Константинополь будет иметь достойное его место, будет пользоваться всемерной поддержкой в силу почётного места, которое признается за ним всеми православными церквами.

  

Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, - возможность решительных перемен к лучшему

Если мы подошли к осознанию необходимости построить местную церковь, к более или менее общему пониманию того какой должна быть эта церковь, то остаётся найти пути достижения этих целей. И вот тут и стоит обратиться к письму Святейшего Патриарха Алексия II ого. Считаю целесообразным кратко изложить содержание и смысл этого письма так как я их понял, поскольку разные люди понимают это обращение по разному:

Святейшей Патриарх Алексий призывает три юрисдикции, сложившиеся в русской послереволюционной эмиграции, объединится в единую автономную Митрополию Московского Патриархата имеющую собственные правила внутренней жизни, то есть наши нынешние правила. Всё это имея ввиду перспективу создания местной церкви.

Во первых хочу сказать что этот призыв представляется мне вполне легитимным.

Некоторые обвинили Патриарха в соблазне филетизма. Думается я достаточно показал, что предлагаемое Патриархом далеко не более неправильно, чем наше нынешнее положение. Признаюсь не понимаю и обвинений в "автокефализме" выдвигаемые против него. Действительно, значение этого термина достаточно туманно. Давайте не забывать и о том, что Константинополь ещё не так давно подталкивал нас к возврату в Московскую юрисдикцию, и это происходило в то время, когда такой выход был для нас абсолютно неприемлемым!

Положительный ответ на предложения содержащиеся в Обращении и состоящие в том чтобы поставить вышедшую из России диаспору в те же условия, что и другие диаспоры в Западной Европе,  сам по себе смоет грех разделения русских на три различные юрисдикции. Одно это должно заставить нас постараться обдумать Обращение Патриарха. Некоторым это состояние разделения стало безразличным. Мне же, человеку уже не так молодому, до сих пор помнится сколько страданий мы перенесли из-за этого разделения.

Но главное же, по-моему, не в этом.

Путь к местной церкви

Главное, это автономия которая может быть получена митрополией, имея ввиду перспективу создания местной церкви. Действительно, - стереть давнее разделение между русскими, это хорошо. Но это могло бы и означать продолжать придерживаться логики церкви поделённой по этническому признаку. А логика эта, как мы в этом убедились, идёт наперекор церковным канонам. Именно это в призыве Патриарха и является принципиально новым. Впервые мы видим традиционную церковь официально признающую перспективу появления местной церкви. Что произошло бы, если другие традиционные церкви заняли бы такие же позиции? Если бы каждая из традиционных церквей даровала бы своему "отростку" в Западной Европе автономию, имея ввиду перспективу появления в будущем местной церкви, тогда строительство этой церкви стало бы зависеть исключительно от нас самих и от наших епископов. Убеждён в том, что мы сумели бы договориться о распределении территории на отдельные, не перекрывающие друг друга епархии, о правилах деятельности синода и о процедуре избрания примата. Задачи не из самых простых, но мы бы всем сердцем взялись за их решение.

В Западной Европе бы тогда появилась многонациональная православная церковь состоящая в органической связи с традиционными церквами – вот те два условия, которые мне представляются необходимыми для появления этой новой церкви. По мере прохождения лет, а скорее десятилетий сложилась бы общая местная традиция со своими местными святыми! Ведь среди нас есть Святые, вслед за Иринеем Лионским или Мартыном Турским мы могли бы скоро поминать блаженной памяти отца Кирилла Аргенти, настоящего праведного, посвятившего столько сил строительству этой новой церкви...

Недавние события в Соединенных Штатах как бы льют воду на мою мельницу! Во-первых, –предоставление автономии американской Архиепископии Антиохийского Патриархата. Это решение вполне созвучное моим предложениям. Интересно отметить, что по обе стороны Атлантики схожие между собой ситуации приводят к схожим между собой решениям. Можно сослаться и на начало переговоров между Американской автокефальной церковью, церковью произошедшей из русских епархий в Америке получившими в 1970г. автокефалию от Москвы и Московской же Патриархией. Цель переговоров – обусловить как Американская автокефалия могла бы оптимально обеспечить окормление иммигрантов пребывающих в США. Эта новость тем более нас радует, что она может означать скорое исчезновение епархии РПЦ в Америке! Так или иначе это показывает, что Москва стала осознавать непоследовательность (и это довольно мягкое слово) предоставления автокефалии своей американской митрополии при одновременном существовании епархии непосредственно подчинённой РПЦ. Эти переговоры показывают, что главная забота русской церкви – это окормление недавно эмигрировавших своих верующих.

Будущее архиепископии

Так постепенно  вырисовывается то будущее, которое я себе представляю для нашей архиепископии. После неудавшейся встречи в Шамбези, после того как Собор был отложен до неопределённого времени становится очевидным, что надежды, которые мы возлагали на эту встречу были преувеличены. Собор безусловно вправе благословить, или наоборот осудить, те или иные действия, Но Собору трудно исходя из ничего изобретать новые решения. Нам таким образом предстоит конкретно приступить к подготовке создания местной церкви. Если у нас всех вместе получится добиться появления автономной Митрополии, то мы сможем призвать и другие традиционные церкви провидчески подойти к местной церкви, Вместе со всеми западноевропейскими православными мы сможем, наконец,  построить эту церковь.

Что конкретно нам необходимо для этого предпринять? Прежде всего надо попробовать на основе широкой дискуссии сблизить позиции внутри самой архиепископии. Именно в этом духе и проводится сегодняшняя встреча: показать, что нужен диалог, а не взаимные осуждения и анафемы.

Думается, что всё сказанное не должно бы по сути вызывать отторжения значительного большинства членов нашей архиепископии. Я в этом глубоко убеждён. Отношение к Русской церкви – вот то что вызвало между нами столь ярые, заслуживающие осуждения споры. Некоторые из нас глубоко привязаны к РПЦ, как к Церкви матери. Другие считают, что какие-либо переговоры с Москвой невозможны, так как Патриархия выступает не за истину православия, а стремится к тотальному контролю над архиепископией, к присвоению собственности её приходов, и т.д.

Тем, которые так думают хотел бы сказать следующее:

Да, конечно же, многое в русской церкви подлежит критике. А как дело обстоит у нас самих? Да, у Русской Церкви много проблем, стоит прочесть речь Святейшего Патриарха Алексея II ого (Бюллетень "SOP", декабрь 2003 г.), чтобы это увидеть. Но разве у нас нет своих проблем?

Все мы члены церкви, миряне, клир, епископы, как в Москве, так и у нас, так и повсюду, более или менее грешны, чаще более чем менее. Но наше недостоинство не может запятнать святости той церкви, которой мы служим.

Отказываясь признать, хотя бы на минуту, что Призыв Патриарха хоть в чём то не есть чистая заманка не захлопываем ли мы дверь, за которой находятся изменения во благо? Неужели мы, ради солидарности связывающей всех членов архиепископии не можем пойти на контакты с целью лучшего понимания дела?

Заявление Совета архиепископии опубликованное бюллетенем "SOP" в декабре 2003 г. даёт повод надеяться на положительный ответ.

Начать целесообразно с проведения консультаций с другими получателями призыва, а потом и с Москвой, с Константинополем и другими традиционными церквами. После этого останется молиться Духу Святому. Чтобы Он помог создать Свою церковь на европейской земле, не ссорясь, не осуждая друг друга, прислушиваясь к мнениям всех, стремясь к соблюдению святых канонов, которыми мы должны руководствоваться.

Несмотря на свои слабости, опираясь на свою историю, наша архиепископия могла бы стать одной из тех сил, которые способствовали бы строительству местной церкви, в лоне которой все православные живущие в Западной Европе, каковы бы ни были их личные оценки, могли бы почувствовать себя едиными. Вот то будущее, которое я бы позволил себе предложить нашей архиепископии.