[Закон Христов] [Церковь] [Россия] [Финляндия] [Голубинский] [ Афанасьев] [Академия] [Библиотека]

Карта сайта

Шестун Евгений, прот.

Николай Иванович Ильминский (из книги "Православная педагогика")

Происхождение и годы учения

Николай Иванович Ильминский родился в 1822 году в городе Пензе. Его отец служил протоиереем городской Николаевской церкви и имел шестерых детей. Семья была религиозно настроена. Мать происходила из купеческого рода, отличалась добротой и кротостью. Дети жили между собой дружно. Иногда по вечерам с ними оставалась старушка, вдовая дьяконица Васильевна, которая умелым подбором сказок возбуждала в детях благородные чувства.

Первые уроки Николай Иванович получил у своей бабушки, вдовой купчихи, умной и энергичной женщины, жившей у дочери. Потом он прошел курс духовного училища и семинарии. Семинарию закончил отлично, изучил классические языки, любил математику и был рекомендован для обучения в академии.

В 1842 году состоялось открытие Казанской духовной академии. К Казанскому академическому округу были приписаны в учебном отношении все семинарии востока Европейской части России и Сибири. Пензенская духовная семинария в числе прочих семинарий округа назначила в состав первого курса вновь открытой академии своего лучшего студента Николая Ильминского.

Академический курс того времени делился на два отделения — низшее и высшее. Первое, в свою очередь, делилось на историческое и математическое. Николай Иванович записался на математическое отделение. Последние два года он должен был преимущественно изучать богословские предметы. Увлекался он церковной историей, слушал лекции по естественным наукам, изучал французский, немецкий, арабский и татарский языки. Обладая способностью к языкам, к концу курса обучения в 1846 году он знал, кроме названных, классические языки и изучал еврейский.

Николаю Ивановичу были присущи скромность, благонравие, благородство, величие души, откровенная невинность, добросердечие и приветливость, которые он сохранил до конца своей жизни.

В 1846 году Ильминский стал бакалавром татарского и арабского языков. В то же время он преподавал математику и естественные науки, которые впоследствии сменил на кафедру еврейского языка. Интересуясь живым народным татарским языком, в 1847 году переселился на жительство из академии в Татарскую слободу, где сумел привлечь к себе симпатии и уважение недоверчивых местных жителей и даже сделался домашним учителем у одного богатого татарина.

Просветитель инородцев

В 1848 году Николай Иванович поднял вопрос о более правильной и определенной постановке миссионерского образования в академии. Это было в то время, когда Казанской академии было поручено перевести на татарский язык Литургию Иоанна Златоустого, сокращенного молитвослова и осуществить проверку изданного Нового Завета. В 1851 году вышел в свет перевод Литургии, за что Ильминский был награжден командировкой на Восток для изучения мусульманства. Он побывал в Египте, Палестине, Сирии и прибыл в Петербург в 1854 году.

Вернувшись в Казань, стал преподавать на миссионерском отделении академии. Преподавая магометанское учение с противомусульманской полемикой и изучив практику религиозных споров, Николай Иванович заметил, что самые убедительные доводы теряют свою силу против убежденности магометанина в пользу божественности Корана. Он пришел к выводу, что единственным средством разубеждения поклонников ислама должно стать образование, способное развить в них охоту к самостоятельному и беспристрастному размышлению, пробудить силы их ума и сердца к пониманию христианства, а в этом не помогут миссионеру никакие отрывочные рецепты полемических сочинений. Миссионер среди мусульман должен одновременно быть для них и педагогом.

Признавая прежние меры к ослаблению ислама непригодными. Николай Иванович указывает на необходимость создания в деревнях с крещеным населением школ с преподаванием начального курса в религиозном направлении на русском и татарском языках, на необходимость перевода полезных книг на татарский язык. В случае недостатка в языке выражений и слов для точного перевода христианских понятий лучше оставить русские слова, а не арабские, пропитанные мусульманскими идеями. Собственные имена должны писаться по русскому правописанию. Использовать необходимо не арабский, а русский алфавит, так как он легко применяется к изображению звуков татарского языка.

Руководство академии по-своему построило учебное дело, и Ильминский в 1858 году решил уйти из академии и уехал в Оренбургскую миссию переводчиком. В 1862 году его пригласили в Казанский университет преподавателем татарского языка. Вернулся из Оренбурга Николай Иванович с убеждением, что мышление народа и все его миросозерцание выражаются в родном языке и владеющий последним понимает миросозерцание народа, а сами инородцы лучше понимают и убеждаются доказательствами на родном языке, потому что вместе со словами они воспринимают и элементы мысли. С этого времени он стал проводить в жизнь свои взгляды о том, что инородцам нужны образовательные книги на их родном языке. Ильминский перевел на татарский язык букварь с краткой Священной Историей, сокращенным катехизисом, нравоучениями и молитвами. Перевел и издал книги Ветхого Завета.

Осуществив переводы, Николай Иванович принялся за организацию образования крещенотатарского населения на родном для них языке. В 1864 году была открыта первая школа на правах частной. Главные предметы обучения в ней — Закон Божий, молитвы, Священная История и катехизис. Обучали учеников по книгам, напечатанным на татарском языке, но русскими буквами. Школа была бесплатной. Родители могли привести и увести своих детей когда угодно, могли сами оставаться на занятиях.

Работая в школе, Ильминский еще раз убедился, что основанием и средством школьного образования должен быть родной язык, чтобы воспринимаемые учениками понятия — религиозные, нравственные и научные — сделались ясными и определенными для их ума и имели благотворное влияние на их сердце и нравственное чувство. Русский алфавит, по объяснению Николая Ивановича, есть показатель связи крещеных татар с русскою Церковью, как русский алфавит есть показатель нашей связи с греческой. Арабский алфавит, Указывающий на связь с родиной мусульманства, менее пригоден поэтому для обозначения татарских звуков, чем алфавит русский. Нужно стараться, чтобы крещеные татары вполне усвоили христианское учение, приняли его умом и сердцем, чтобы христианство стало для них делом жизни, тогда они сами передадут своим магометанским соседям христианство посредством живой беседы, а еще более — примером христианской жизни.

В 1871 году Казанскую школу для инородцев посетил Его Императорское Величество Государь Император Александр Николаевич в сопровождении Наследника Цесаревича Александра Александровича и Великого Князя Владимира Александровича. Его Величество, осмотрев школу, подошел к отцам учеников и сказал им: «Я очень рад, что ваши дети учатся здесь, и уверен, что они выйдут отсюда хорошими христианами» (2. 88). Труды Ильминского увенчались успехом и были признаны с высоты Престола важными и правильными.

Постепенно устраивая свою Казанскую школу, Николай Иванович обращал внимание на ее воспитательное значение. Эта школа должна была заменить татарчатам христианскую семью, жизнь школы должна была стать воистину семейной. Порядок держался в ней общим религиозным воодушевлением, любовью к труду и умением держать детей в постоянном умственном и нравственном напряжении, что совершенно исключало необходимость внешних средств, никогда не имевших воспитательного значения. Школу воодушевлял высокий христианско-просветительский интерес, ее воспитанникам было не до шалостей и даже не до игр. Уроки продолжались с утра до вечера. Дети сами кололи дрова, топили печи, возили воду, мыли полы, убирали комнаты, ухаживали за больными товарищами. Сам Николай Иванович держался с учениками просто и доверительно. Дети рассказывали ему все, что их волновало.

В 1871 году Казанская школа имела уже тридцать школ-отраслей. Николай Иванович фактически заведовал всеми братскими школами, влагая в них живой дух, устраивая их на началах своей системы. Учреждение в Казани инородческой семинарии было завершением системы инородческого образования, созданной Ильминским. Идея и цель Казанской учительской семинарии состояли в прочном соединении инородческих племен с коренным русским народом путем образования. В 1872 году Николай Иванович был назначен ее директором.

Когда в 1884 году началось восстановление церковноприходских школ, Н.И. Ильминский увидел в них могучее средство воспитания русского народа в любви к Церкви и Отечеству, что давно делал по отношению к инородцам в своих миссионерских школах. Поэтому он ревностно примкнул к начавшемуся движению, вошел в число членов Синодального училищного совета и своим педагогическим опытом много содействовал правильному устройству школьного дела, начал составлять книжки для начальных русских школ, преимущественно церковноприходских. Плодом многих дум и размышлений явились его «Беседы о народной школе», изданные в 1888 году в «Православном собеседнике».

В июне 1891 года Николай Иванович был вызван в Петербург, откуда решил отправиться в Троице-Сергиеву лавру, чтобы прожить лето в Гефсиманском скиту и в монастырской тиши поработать над исправлением перевода Евангелия на якутский язык. Живя в скиту, Николай Иванович простудился и захворал. Болезнь подорвала его силы.

Вернулся он в Казань ослабевшим до такой степени, что уже не мог отстоять службу. В первый день праздника Рождества Христова Н.И. Ильминский пособоровался, простился с женой, дал последние распоряжения. В следующую ночь он исповедовался и причастился, а утром тихо скончался. Его супруга Екатерина Семеновна, сотворив крестное знамение, сказала: «Скончался наш ангел». (2. 289)

Общие воззрения Н.И. Ильминского на русскую народную школу

Работая всю свою жизнь на пользу просвещения, Николай Иванович должен был определить и сформулировать свои воззрения на воспитание и обучение в народной школе, служить которой он был призван как директор учительской семинарии. Читая в школе педагогику, он, по его собственному признанию, только и твердил своим воспитанникам, каковы должны быть основы их будущей просветительской работы.

Призванный к участию в обсуждении вопроса о народном образовании и устройстве церковноприходских школ, выработке учебных программ для них, Николай Иванович, естественно, должен был обобщить свои взгляды и обработать их для общего употребления, что он и сделал, напечатав в 1888 г. свои «Беседы о народной Школе».

По определению Ильминского, народная школа есть низшее училище, полагающее начало, основание всему образованию. Начальная школа — общеобразовательное учреждение для простого народа. Ее задача — выпускать людей, обладающих нравственными качествами. Добрая нравственность есть основание, на котором зиждется всякая специальность — научная, ремесленная, и пусть сначала образуется хороший человек, а потом он уже будет учиться и специальности. Отсюда народная начальная школа общеобязательна как для русских, так и для инородцев.

Наша нравственность тесно связана с религией как основою почему и может быть только нравственностью религиозною. Хороший, религиозный человек, по воззрениям Н.И. Ильминского, должен быть таковым не в одних лишь мыслях и понятиях, не только на словах, но и на деле, в жизни, пред Богом и своею совестью.

Школа не должна ограничиваться при образовании нравственного человека одним теоретическим учением, что чаще всего и легче всего делается, а ей надобно воспитать человека, то есть вырастить и укрепить его в добрых делах, в чувствах богобоязненных и честных. Отвлеченная религиозность, общечеловеческая, отвлеченная нравственность в общем, теоретическом виде не уместны в начальной народной школе.

Н.И. Ильминский обращает внимание на то, что в теле человеческом при одинаковости общего устройства всех органов, а также внутренней деятельности и жизни есть частные особенности, проистекающие от условий страны, климата, пищи и других средств материальной жизни, и соблюдение этих частных особенностей, составляющих расу, доставляет здоровье. Подобно этому и в душе человеческой есть частные особенности, их совокупность составляет народность, под сенью которой эти особенности углубляются и развиваются все более и более.

Нравственность и христианство при общем сходстве у каждого народа имеют свои особые отличия. Например, Богопочитание и молитва в сущности дело общехристианское, но их проявления у каждого народа свои. Нас трогает наша православная богослужебная обстановка, тот церковный чин, с которым мы с детства сроднились. У лютеран церковь и богослужение представляются нам скорее школой и уроками Закона Божия. Точно так же в каждом народе своеобразно проявляются благотворительность, почтение к родителям, к старшим, вежливость. Эти религиозно-нравственные особенности возникают и растут под сенью семьи, общества, государства и Церкви. Наши русские семейное, общественное и государственное устройства сложились под сильным влиянием Православной Церкви, которая оказывала значительное образовательное действие на все проявления русской жизни. Отсюда следует, что школа должна воспитывать человека в тех формах и границах, в которых сложилась национальная жизнь; должна воспитывать людей русских в формах православия и русской народности.

Н.И. Ильминский о воспитании и развитии

Н.И. Ильминский дает подробное объяснение воспитания. Воспитание означает, по его мнению, развитие и увеличение. Увеличение бывает: 1) внешнее и механическое; 2) органическое и живое. Примером первого служит, по словам Николая Ивановича, строящийся из кирпичей дом; примером второго — жизнь растений и животных. Растение увеличивается изнутри согласно своей природе, причем внешние условия — почва, свет, воздух - служат лишь материалами, которые растение принимает и перерабатывает с помощью своих органов. То же происходит и с животным. Воспитатель может способствовать развитию животного и растительного организмов тем, что доставляет необходимые условия для их жизни и охраняет от вредных влияний.

Второй способ развития свойствен и душе человеческой — которая, по учению Церкви, отличается от тела, хотя с ним тесно соединена, и отчасти от него зависит, и имеет свои силы и законы, свою форму деятельности, свое духовное развитие. Так мы представляем человеческую душу, уподобляя предметам вещественным, не будучи в состоянии понять и представить действительное существо духовных предметов.

Народная школа, по мысли Н.И. Ильминского, воспитывая человека, должна содействовать органическому внутреннему росту душевных сил и способностей в религиозно-нравственном направлении, доставляя необходимую для того пищу и устраняя вредные влияния. В душевных силах нужно различать форму и содержание. Рассудок составляет свои понятия, суждения и умозаключения по определенным общечеловеческим законам, равно как и память, и воображение. Воспитание только развивает и укрепляет эти способности, но не может изменить их природу. Совсем другое дело — содержание этих способностей: понятия и знания людей при различных условиях жизни отличаются друг от друга в значительной степени, особенно в отношении нравственности.

Воспитание, содействуя укреплению душевных сил, направляет свои усилия на нравственное облагораживание человека. В раннюю пору, в детстве, в душе человека сильно естественное предрасположение к добру и истине, и юное сердце легко воспринимает все хорошее. Народная школа и должна воспользоваться этой порой жизни для развития возвышенных чувств и наклонности.

Возрастание и развитие растений и животных идет постепенно, точными периодами. Также и в жизни человека существуют три периода: в утробе матери, по рождении в теле и, наконец, после смерти — в особом, обновленном состоянии. Первый период продолжается девять месяцев, второй, по указанию пророка Давида, семьдесят лет, аще же в силах — восемьдесят лет; третий продолжится бесконечные веки. Во втором периоде человеческой жизни замечаются так называемые возрасты, имеющие в общем определенное продолжение, каждый — свои потребности, формы, способы развития, свои заботы и занятия, радости и печали. Человек должен пройти через эти возрасты определенным порядком, и всякое ускорение в переходе от одного возраста к другому сопровождается дурными последствиями, иногда даже непоправимыми. Жизнь душевная развивается постепенно и также имеет своего рода возрасты, отличающиеся друг от друга собственными потребностями, своею деятельностью.

Особенности детского возраста

Народная школа имеет дело с возрастом детским, более всего нуждающимся в помощи и охране. Она должна в применении воспитательно-образовательных матери­лов и приемов строго сообразовываться с возрастом своих питомцев, не ускоряя и­кусственным образом воспитательного процесса и не употребляя способов воздействия, присущих другим возрастам, что может ра­строить правильный ход душевной жизни.

Чтобы правильно строить учебно-воспитательный процесс, н­обходимо ответить на вопрос: «Какими свойствами отличается школьный отроческий возраст?»

Душа человеческая — существо духовное и простое, проявляется вся целиком; но мы, говорил Н.И. Ильминский, для удобства рассмотрения душевной деятельности разделяем ее на три области: деятельность познавательную и мыслительную (ум), деятельность желательную и действительную (воля), деятельность чувствительную (сердце).

Деятельность сердца трудно поддается самосознанию, воля имеет большую степень сознательности, ее можно проследить; но самой отчетливой сознательностью отличаются действия ума, почему они подробнее исследованы и лучше известны. Сущность каждой душевной области, равно как и самое существо души недоступны непосредственному самонаблюдению. В этой недосягаемой глубине души зачинаются зародыши наших мыслей и чувств, которые из них вырабатываются, выясняются, делаются сознаваемыми. Чем выше умственное развитие, тем резче отделяются душевные области и силы. Но в людях, малоразвитых умственно, деятельность ума сильнее отражается на сердце и воле. Стоит им воспринять какие-нибудь чисто предположительные рассуждения, как они теряют веру в то, чему поклонялись доселе. В детском возрасте подобное неразрывное и живое единство всех душевных сил необходимо и естественно, но проявляется какой-нибудь определенной стороною: сердцем, волей, либо умом. В детском возрасте совместное и цельное движение жизни души проявляется преимущественно сердечной стороной, то есть вместе с сердцем пробуждаются желание и смысл, только последние — в виде бессознательных зачатков. Первый проблеск понимания младенца замечается тогда, когда он узнал мать и улыбнулся ей. Но это понимание подготовлялось исподволь, и первые зачатки его Николай Иванович готов отнести к утробной жизни ребенка. Оно связано с ощущениями тепла, насыщения, отражением лица матери в глазах ребенка. Все это вместе, сопровождаясь приятным чувством удовлетворения, разрешается спустя некоторое время улыбкой младенца у груди матери и осмысленным взглядом: ребенок узнал источник радостного тепла и удовлетворения и выразил свое счастье улыбкой. Это зародыш любви. Народная школа должна обратить внимание на преимущественное проявление сердечной стороны в душевной жизни детей и в своих воспитательских воздействиях применяться к этому факту. Итак, первый шаг душевной жизни человека ставит его на светлый путь любви, которая в своем развитии превращается в любовь к Богу и любовь к ближнему, «николиже отпадает, а продолжается всю человеческую жизнь и переходит в нескончаемую вечность». Любовь к Богу и представляет основу и сущность религии, а любовь к ближнему есть основа и сущность нравственности.

Оба вида любви в жизни в свою очередь разнообразны по проявлению и применению, но однородны по сущности. Таковы страх Божий, благоговение, Богоугождение, молитвенное чувство и тому подобное, или сочувствие, самопожертвование и так далее. Исполнение любви есть предназначение Божие; но в людях встречаются и плевелы в виде самолюбия, своекорыстия, плотоугодия, заполняющие душу нравственным злом.

В борьбе добра со злом воспитание должно помочь добру застигнуть человека еще в детском возрасте и охранять его от зла в последующие годы. Таким образом, задача начальной народной школы состоит в развитии и укреплении в детях любви к Богу и ближнему во всех, по возможности, ее проявлениях.

Какой же доступ найдет воспитатель к душе ребенка, чтобы в глубине ее развить религиозность и нравственность, основанные на любви?

Мир внешний человек познает посредством чувств; добытые ими отдельные разрозненные восприятия рассудок обрабатывает и строит знание. Внешние, чувственные впечатления убедительны и очевидны каждому; понятия, суждения, умозаключения уже не воспринимаются столь однозначно.

Но, кроме мира вещественного, есть мир духовный: Бог, ангелы, человеческие души, мир нравственный; познание их еще более необходимо для людей: «ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам», — говорит Спаситель (Мф. 6, 33).

В этом случае наш рассудок обрабатывает, приводит в систему то, что доставили ему душевные восприятия. Непосредственное восприятие духовных и нравственных предметов есть драгоценная способность человеческой души. Наличие этой способности совершенно очевидно и лучше всего проявляется в оценке подвигов самопожертвования или неповинного страдания, которые всеми людьми одинаково одобряются, признаются высокими, святыми. Впечатление нравственное, зависящее от восприимчивости и свежести сердца, особенно сильно действует в юном возрасте. И действительно, совесть и сердце грубеют с годами, и каждый младенец в делах веры и нравственности более чуток, искреннее верит и горячее любит.

В жизни природы существует общеобязательный, целесообразный и безошибочный закон, называемый инстинктом, особенно проявляющийся у животных, птиц, насекомых, действия которых отличаются характером непреложности и безошибочной целесообразности. Это, конечно, одно из проявлений премудрости Создателя. В жизни человека, и в душевной в том числе, тоже замечается проявление этой общности, безошибочности и целесообразности.

К таким непосредственным действиям души относится, например, факт языка, происхождение которого, несмотря на современные лингвистические исследования, остается неизвестным, а Откровение Божие сообщает нам, что человек владеет языком тотчас по создании. К ним же относятся и все первые возбуждения, внутренние действия и расположения в душе, и прежде всего возбуждение религиозное и нравственное, которое при благоприятных условиях, подобно хлебному зерну, может развиваться. В душе есть всегда зародыш религиозно-нравственных чувств и расположений, которые, подобно дару речи, развиваются в человеке незаметно для окружающих путем примера и подражания.

Детский возраст можно разделить на три периода. Младенчество — это первая пора, когда дитя нуждается в постоянном попечении матери. В эту пору и проявляются самые первые восприятия любви, которые запечатлеваются в простых детских словах: «па­па», «мама», «баба», «няня» и тому подобное.

Второй период — с 2 до 5 лет — характеризуется подражательностью старшим, родителям и непременно сопровождается разговорами, выражениями и волнениями. При этом заметен явный перевес внутреннего состояния над внешним действием. Во вторую ступень развития детской души имеют значение явления действительной жизни, и чем они более искренни, жизненны и полны глубины душевной, тем возбудимее для ребенка. Но не все явления действительности возбуждают детскую душу, а лишь те, которые потребны, - преимущественно потребности религиозные и нравственные. В этот период созидаются начала Божественного чувства и молитвы, если они возбуждаются действительными религиозными расположениями взрослых: искренней молитвой, особенно во время несчастья, благочестивым расположением семьи, когда душа ребенка действительно полна религиозным умилением и глубокими сердечными ощущениями. Также влияет религиозное настроение молящихся в храме. В этот период в значительной степени развивается и способность речи путем подражания разговору старших, и чем искреннее, сердечнее и нравственнее этот разговор, тем он глубже действует на душу ребенка.

Третий период — это возраст от 5 до 10 лет, когда дитя подросло, укрепилось и поле его восприятия стало шире. Детская душа имеет пред собой массу явлений и предметов, но вдохновляется и проникается более подходящими и сочувственными. Продолжается усвоение религиозных и нравственных впечатлений. Церковная служба, различные сильно действующие явления развивают в ребенке то искреннюю жалость и участие, то радость, бескорыстное сочувствие, то чувство несправедливости, обиды, незаслуженного страдания. И вот в эту пору восприятия внешних впечатлений, преимущественно пассивным образом, западают в души детей дурные впечатления: злоба, мстительность, гнев. Дети бессознательно научаются сквернословию и кощунству, а иногда их этому учат и взрослые, к своему стыду и погибели.

Главные задачи народной школы

Дети в возрасте 7-10 лет поступают в народные школы. Народные школы располагают разными средствами воспитания и обучения. В них принимают детей, получивших семейное воспитание, с несколько ограниченным тесным кругом понятий и умений. Но зато это воспитание основательно и согласуется с бытом и образом жизни того круга, к которому ребенок принадлежит. Школа, желая вложить в детей доброе, светлое, разумное, выработанное человечеством, должна не пренебрегать домашним воспитанием, а уподобиться садовнику, который прививает к сильному дичку ветку облагороженного дерева, и эта ветка срастается с дичком, в органическом единении растет, развивается и дает нежные и сладкие плоды. Вот эта задача органического, живого развития и стоит перед школой.

По мысли Н.И. Ильминского, существующие у нас виды народной школы: министерская, земская и церковно-приходская — должны иметь и в сущности имеют одни и те же задачи: религиозно-нравственную и воспитательную. Во всех них изучают приблизительно одни и те же предметы, и главный предмет составляет Закон Божий, наиболее действительное средство для исполнения религиозно-нравственной задачи народной школы. Поскольку семейное воспитание также религиозно-нравственное, то школьное, сливаясь с ним, продолжает его, расширяет и осмысливает.

Школа в восприятии ребенка составляет новый мир по обстановке, отношениям, речи и приемам, поэтому сельским детям приходится долго приноравливаться к ее порядкам. Правильнее, если школа будет направляться в духе тех же семейных привычек, с какими дети поступают в нее. Народный учитель должен стоять к ученикам в отношениях семейных — не господином учителем, а по имени отчеству, дядюшкой, дедушкой, иметь авторитет отца, дяди, деда, старшего брата. Уважение и послушание должно быть предметом школьного воспитания, как это изображено в знаменитом Orbis pictus Я.А. Коменского, греческом октоихе издания 1738 и 1845 г., наконец, в славяно-греко-латинской азбуке начала XVIII в. По идеалам, изложенным в вышеназванных книгах, учитель должен быть сановитым, спокойным, внушать уважение. Наша прежняя учительница Из келейниц, степенного и набожного вида, одетая в черное, должна была располагать ребенка к набожным и благоговейным впечатлениям. Конечно, чувства эти не могут быть внушены юными светскими учителями с развязными манерами и игривым тоном речи.

Прежде к книгам — Часовнику и Псалтири — относились с уважением, пред чтением крестились, после чтения целовали книгу по примеру духовенства; ныне к учебной книге светского содержания нет уважения, с нею обращаются небрежно, и за нею такое же обращение ожидает и священную книгу. Этого нет и у татар: у них обращение с Кораном обусловлено точными правилами; у нас это предоставлено внутреннему одушевлению человека. Педагогика внушает детям обращаться с книгами бережно и опрятно ради приучения к порядку и чистоте; но нужно приучать детей обращаться с книгами, особенно священными, благоговейно, что важно в деле развития религиозного чувства.

Это религиозное чувство прежде воспитывалось главным образом в храме, где дитя усваивало божественные впечатления и набожные расположения. Школа должна обратиться к Церкви и под ее сенью вести дальнейшее развитие религиозных впечатлений и вероучительных понятий. В храме дети видят много икон. Сельскому юношеству нужно оживить эти изображения путем рассказа содержания каждой иконы, благоговейного стояния пред нею. Делать это надо не торопясь, постепенно и вместе с объяснением помочь детям понять и почувствовать, что с написанными ликами соединена благодатная сила изображенных лиц, невидимо присутствующих в храме. Тогда дети, чувствуя себя в присутствии Бога и всей Небесной Церкви, естественно проникнутся благоговением и будут слушать богослужение «добрым сердцем и благим».

Наше богослужение в избытке содержит в себе религиозные элементы: молитвенные, догматические, нравственные, церковно-исторические, озаренные общим молитвенным характером. В церкви совершается молитва, по преимуществу происходит действительная религиозная жизнь. Здесь воспитывается страх Божий и любовь к Богу; здесь слышит и изучает ребенок на слух молитвы и Символ веры. Православный христианин учится молиться именно в церкви, а не в школе. Отсюда необходимо, чтобы церковное богослужение совершалось благочинно и производило на юное поколение назидательное и священное впечатление; чтобы возношения, чтение и пение были внятны, раздельны и вразумительны. Если дети не научатся молитве и страху Божию в церкви, то в школе они тем более этому не научатся. Школа призвана лишь разъяснять или напоминать молитвенные тексты, рассказывать о священных предметах, возбуждая и разрабатывая молитвенные чувства, приобретенные в храме.

Таковы взгляды Николая Ивановича на религиозно-нравственное воспитание, которое должны давать сельскому населению наши народные школы. Эти взгляды он применял всецело у себя в семинарии и крещенотатарской школе, а затем и во всех сельских инородческих школах. Последние, бедные материально, имеющие, пожалуй, много недостатков со стороны требований современной педагогики и методики, были сильны религиозным духом. В них учитель возбуждал к себе уважение и любовь; дети были почтительны, послушны и трудолюбивы; дело делалось не по принуждению, не за приманки и похвалы, а для Бога, для спасения души. В этих школах учение было вместе с тем и молитвенным возношением, в котором в религиозном восторге одинаково участвовали и учитель и ученики, и малые и старые, и мужчины и женщины. Они шли в школу не для развлечения, а для поучения, для назидательной беседы, для спасения души. Инородческая школа Николая Ивановича была школой религиозной не по названию, не по принадлежности к тому и другому ведомству, а по существу. Правда, требования к народной школе, чтобы она не только учила, но и воспитывала, чтобы это воспитание было нравственное, не новы. Они раздавались еще в XVIII веке, в царствование императрицы Екатерины II. Под надлежащим воспитанием разумелось развитие физических, умственных и нравственных способностей, но так, чтобы нравственный элемент занимал первое место. Эту цель должны были преследовать учрежденные императрицей «народные училища». Но идея о нравственном воспитании была не русского происхождения, а западного, навеянная Локком, Монтенем. Такое воспитание основывалось на научных данных о нравственности, а не на православии, не на религии. Школы XVIII века не думали о развитии религиозных и нравственных чувств русских детей. Пользуясь зачатками их в детской душе, они думали прививать нравственность не через сердце, а через разум, путем научения. Школа XVIII века не имела тесной связи с Православной Церковью, не думала о всестороннем развитии в детях любви к Богу и ближнему; она стремилась к развитию чести и стыда путем похвал и порицаний.

Совсем иное — народная школа Ильминского, изображенная в его «Беседах». Она религиозна, ибо предмет ее - развитие в детях любви к Богу и ближнему; она исторична, ибо ее постановка связана с историческим развитием религиозных убеждений; она народна, ибо народ требует религиозного учения для спасения души, а эта школа и учит спасению души путем всепрощающей христианской любви; она нравственна, ибо преследует исполнение детьми величайших нравственных законов о любви к Богу и любви к ближнему. Конечно, благочестивые педагогические размышления Николая Ивановича есть идеал; но наша школа должна стремиться к этому идеалу, приближаться к нему, если только хочет сохранить за собой право на благодарность народную и признание своих заслуг перед Церковью, государством и народом. От школы Николая Ивановича так и веет благочестивой, святой, смиренномудрой Русью, свято хранящей церковные, общественные и семейные идеалы, веет тихим счастьем - уделом боящихся Господа.

Николай Иванович не был любителем немецкой педагогики с ее искусственными приемами и протестантским направлением. Он старался всеми силами уберечь русскую народную школу от проникновения протестантских идей. Знакомый с изданиями Библейского общества, Ильминский имел полное основание видеть в его деятельности стремление проникнуть в православно-христианскую жизнь русского народа с целью поколебать ее православно-русские устои. В 1883 году он сообщает своему другу о чрезвычайно развивающейся деятельности Общества поощрения духовно-нравственного чтения с красным штемпелем a и w. Николай Иванович слышал, что брошюры этого общества раздавались на выставке 1882 года, развозились по железным дорогам, на пароходах, книгоноши разносили их по городам и селам; наконец, они стали в 1883 году по почте рассылаться по сельским министерским училищам при печатном циркуляре за печатного подписью председателя общества барона Корфа. Все брошюры этого общества, по мнению Н.И. Ильминского, пропитаны явно протестантским направлением с оттенком даже некоторого мистицизма. Когда повсюду открываемые школы широко распространили в народе грамотность, а книг для чтения по вкусу народному было недостаточно, эти набожные брошюрки, массами распространяемые по всей России, нарасхват читались сельскими грамотеями. Врагам православия пришла блестящая мысль подрубить православие в самом корне его, в России. Ильминский считал, что все брошюры упомянутого общества сознательно и умышленно направлены к разрушению Православной Церкви в России.